Книга «Россия после падения», выпущенная Фондом Карнеги, – попытка собрать воедино мнения западных и российских экспертов о развитии России в первое постсоветское десятилетие и ее перспективах в современном мире. Выводы специалистов, как правило, неутешительны.
В первом разделе анализируется современная система российской государственной власти. Об этом пишут известные специалисты Майкл Макфол, Стивен Холмс, Томас Грэм, ныне работающий в Совете национальной безопасности США, а также Лилия Шевцова. Главный вывод, к которому приходят авторы: сложившаяся в России система не может эволюционировать в сторону демократии западного образца, поскольку все составляющие базу поддержки режима силы – бюрократия, спецслужбы, крупные предприниматели – получают максимальные выгоды именно от нынешних принципов работы властной машины и не заинтересованы в их изменении.
Приход Путина фактически не привел к существенным переменам в сложившейся российской властной системе, определяемой Шевцовой как «выборная монархия». Холмс пишет, что в результате предпринятого президентом укрепления «властной вертикали» позиции наиболее влиятельных представителей российской политической и экономической элиты потревожены не были, а попытка продемонстрировать усиление президентской власти – не более чем симуляция. Такого рода симуляцией, по мнению Стивена Холмса, проникнуты действия власти как на внутренней, так и на внешней арене. «Казаться» для нее гораздо важнее, чем «быть».
Шевцова отмечает, что в настоящее время в России нет общественных, политических и социальных сдержек, препятствующих построению авторитарного режима, кроме отсутствия человеческих и экономических ресурсов для его создания. Однако в случае возникновения кризисной ситуации возможно ужесточение режима и включение в его структуру новых репрессивных элементов.
Грэм предполагает, что сложившаяся в России система власти во многом напоминает мексиканскую и, возможно, ее развитие пойдет по мексиканской парадигме. На основании этого автор высказывает сомнение в способности режима подобного типа обеспечить в ближайшее время устойчивый экономический рост.
В экономическом разделе книги особый интерес представляет статья Джоэла Хеллмана «Российский переход к рыночной экономике. Перманентное перераспределение?».
С точки зрения автора, ведущего сотрудника Всемирного банка, сложившуюся в России экономическую систему (по аналогии с предложенной Троцким концепцией перманентной революции) можно считать системой перманентного перераспределения собственности. Такая система сложилась в результате того, что массовая приватизация 1990-х сознательно не сопровождалась созданием институтов, определяющих правила игры на цивилизованном рынке: независимых судов, полноценных банковских структур и т. д. Российские реформаторы не желали учреждать подобные институты «сверху», веря, что возникший после приватизации класс собственников сам почувствует потребность в их формировании. Однако в итоге наиболее эффективным способом получения собственности стало использование «серых», коррупционных схем. При этом зыбкость законных прав на собственность создает основу для новых циклов перераспределения. Общая заинтересованность в сохранении данной системы определяет и очертания политического режима. Перманентное перераспределение предполагает, по мнению Хеллмана, сохранение достаточно слабой внутренней государственной власти с высоким уровнем коррупции и отсутствием устойчивой и независимой правовой системы.
В книге, впрочем, представлена глава, содержащая почти противоположный взгляд, – «Десять мифов о российской экономике». В ней защищаются принципы проведенной в начале 1990-х годов экономической реформы; утверждается, что падение производства с учетом уровня теневой экономики не столь велико; что проблемы кризиса здравоохранения не существует (лекарства стали доступнее, оборудование больниц улучшилось); что западные кредиты использовались эффективно, проведена массовая приватизация; политика западных консультантов позволила коренным образом изменить экономическое мышление россиян и пр. Автор статьи, Андерс Oслунд, в 1990-е был экономическим советником российского правительства, а в дальнейшем консультировал правительство Украины и президента Киргизии.
Сотрудник Брукингского института Клиффорд Гэдди дает отрицательный ответ на вопрос: вступила ли Россия в период устойчивого экономического роста? По мнению автора, структура российской экономики, созданная для функционирования в условиях распределительной системы, по-прежнему не изменена, и в этом коренится главная проблема создания механизмов стабильного роста российской экономики в условиях рынка.
Пожалуй, наиболее пессимистичны главы, в которых рассматривается состояние российского общества. Харли Бальцер (Джорджтаунский университет) обращает особое внимание на разрушение либо стагнацию систем, поддерживающих развитие человеческого капитала: науки, образования и здравоохранения, без которых Россия не может занять достойное место в мире XXI века. Если сохранятся современные тенденции, в ближайшие десятилетия южные соседи России, такие, как Иран, Пакистан, Индия, Китай, Корея, будут превосходить ее не только по численности населения, но и по темпам развития экономики. Поиск средств для восстановления человеческого капитала, считает Бальцер, должен подтолкнуть Россию к развитию отношений со странами Запада, и прежде всего с США.
Мысль об обреченности России на сотрудничество с Западом и Америкой присутствует и в большинстве глав, посвященных внешней политике и политике в области безопасности. Дмитрий Тренин (Московский центр Карнеги) утверждает, что Россия может обеспечить свои интересы в устойчивом экономическом развитии, достижении безопасности от угроз с Юга и поддержании собственных позиций на Дальнем Востоке лишь в случае опоры на сотрудничество с Западом, которое должно стать стратегическим приоритетом внешней политики.
Руководитель программы Фонда Карнеги по России и Евразии Эндрю Качинс, рассматривая перспективы развития отношений России и Китая, утверждает, что создание российско-китайского антизападного альянса невозможно. Несмотря на совпадение позиций по ряду вопросов региональной безопасности (прежде всего в Центральной Азии) и обоюдную обеспокоенность усилением военно-стратегических позиций США и их союзников в Западной Европе (страны НАТО) и на Дальнем Востоке (Япония), Россия и Китай слишком завязаны на экономическое сотрудничество с Западом. Выгоды от создания антиамериканского блока Москвой и Пекином будут крайне сомнительны, тогда как возможный ущерб очевиден и вряд ли приемлем для обеих сторон. Помимо этого, несовпадение демографических тенденций способно обострить противоречия между Россией и Китаем на Дальнем Востоке. Качинс также обращает внимание на обстоятельство, редко учитываемое российскими политиками, – большую вероятность дестабилизации Китая, центральное правительство которого испытывает все нарастающие трудности по поддержанию контроля над развитием ситуации в провинциях. К тому же, как отмечает автор, Россия сейчас не выглядит для Пекина привлекательным партнером по совместной антиамериканской игре. Качинс не отрицает возможность усиления двусторонних связей, в частности в энергетической области, однако подобное сотрудничество окажется далеко не достаточной основой для стратегического альянса.
Чеченский вопрос анализирует британский журналист Анатоль Ливен, представляющий довольно взвешенный взгляд на проблему. Автор отмечает, что межэтнические сепаратистские конфликты могут длиться десятилетиями и сопровождаться жестокостью с обеих сторон. В обозримом будущем Ливен не видит никакой возможности для разрешения конфликта путем переговоров. В конечном итоге, по его мнению, патовость ситуации будет осознана российскими политиками и им придется смириться с независимостью Чечни.
Глава, написанная Мартой Брилл Олкот, посвящена угрозам политической стабильности в Центральной Азии. Главными из них она называет слабость местных национальных режимов, вызовы исламистов, нерешенность этнических проблем, проблемы старения лидеров. Олкот полагает, что сотрудничество с США вряд ли имеет долгосрочные перспективы для нынешних лидеров центральноазиатских государств. Америка, скорее всего, не станет поддерживать нынешние режимы или сильно вовлекаться в региональные проблемы. Россия же, которая уменьшила свои геополитические амбиции и старается строить отношения на основе экономической выгоды, становится для центральноазиатских государств все более выгодным партнером в поддержании безопасности.
Роуз Геттемеллер, рассматривая различные варианты сотрудничества России и Запада в вопросах, касающихся ядерного оружия и ракетных технологий, приходит к выводу о возможности и необходимости заключения новых соглашений в области контроля над вооружениями.
Джеймс Голдгейгер (Университет Джорджа Вашингтона) в главе о российско-американских отношениях отмечает, что после 11 сентября 2001 года для их развития появились перспективы, однако характер взаимодействия будет отличаться от образцов времен Второй мировой войны или разрядки: в настоящее время слишком велико неравенство стран с точки зрения их веса и положения в мире. Россия может лишь оказывать Америке внешнеполитические услуги, облегчающие реализацию планов последней (как это происходит при проведении антитеррористической операции). Такая политика способна облегчить для России решение проблемы налаживания долгосрочных отношений с Европой и НАТО. В качестве возможного направления сотрудничества с США предполагается проведение согласованной политики по отношению к Китаю. Спорные вопросы в отношениях между Россией и Западом (сотрудничество России с Ираном или проблема маршрутов транспортировки каспийской нефти), по мнению Голдгейгера, сохранятся. Это, однако, не может повлиять на стратегический выбор России; более того, по мере ее реального подключения к европейской интеграции осложняющие моменты должны исчезнуть сами собой.
В заключительной главе Эндрю Качинс пытается представить перспективы России на ближайшие 20 лет, исходя из экономических расчетов Всемирного банка и собственных политических оценок. По его мнению, через 20 лет Россия должна укрепить свои экономические позиции до уровня Бразилии и Индии, что составит примерно 10 % от экономики США (сейчас 5 %). Неизбежно углубится сотрудничество с Европой, хотя ожидать присоединения России к Евросоюзу не приходится. К 2022 году Россия осознает, что не может справиться в одиночку с угрозами собственной безопасности, что приведет к более тесному сотрудничеству с США, в том числе и на пространстве СНГ. Курильский вопрос будет разрешен, среди населения вырастет доля среднего класса, главенствующие позиции в обществе займет поколение, выросшее в постсоветское время, – в общем не предвидится ни серьезных прорывов, ни тотальных катастроф.
Уместен вопрос: можно ли считать заключительную статью Качинса подведением итогов на основании материалов книги? Скорее нет. Предыдущие главы говорят в основном о застойной, коррумпированной и не имеющей потенциала для изменений стране с неэффективной экономической системой и удручающим состоянием общества. В заключении же утверждается наличие у России достаточно позитивной перспективы. Она должна открыться, вероятно, в результате более тесного сотрудничества с Западом, поскольку каких-либо внутренних перемен к лучшему авторы книги не ждут.
Неужели так просто?
Станислав Кувалдин
