Рецензируемое издание, в котором органично сочетаются выверенные теоретические подходы и актуальный фактический материал, – единственный учебник подобного рода в нашей стране. В настоящее время все больше и больше информационных поводов поставляют мировым СМИ государства, обобщенно называемые восточными, – это страны Азии и Африки. Если обратить внимание на современную «плотность» информационных потоков, то речь может идти в первую очередь об Ираке, Афганистане, Иране. Даже грузино-российский вооруженный конфликт либо сомалийское пиратство скорее не отвлекают, а привлекают читателя (наблюдателя) к таким вопросам, как: что такое Восток? что там происходит? какие будут последствия?
Можно соглашаться или нет с мнением американского культуролога Эдварда Саида о том, что Восток – «это почти всецело европейское изобретение». Но если автор прав, то тем более необходимо выяснить, что важно, а что второстепенно в странах, которые мы называем восточными. Авторы рассматриваемого учебного пособия дают читателю стимул для дальнейшего самостоятельного анализа заинтересовавших его проблем.
Значительное число этнополитических и межконфессиональных конфликтов, чреватых глобальными последствиями, происходят в настоящее время именно на Востоке. Так, американский политолог Збигнев Бжезинский выделил в этой части ойкумены особый регион – «Глобальные Балканы», простирающиеся от Суэцкого канала в Египте до Синьцзяна в Китае, от Северного Казахстана до Аравийского моря. Сегодняшние «Глобальные Балканы», население которых составляет полмиллиарда человек, являются зеркалом традиционных Балкан XIX и XX веков именно потому, что им свойственна внутренняя нестабильность, а их геополитическая значимость (прежде всего энергетическая) служит причиной иностранного соперничества. Внутренняя нестабильность региона является следствием этнической и религиозной напряженности, бедности и авторитарного правления.
Возможно, современный высокий уровень конфликтности объясняется тем, что подавляющая часть стран Востока лишь недавно, в 1940–1960-х годах, освободились от колониальной либо полуколониальной зависимости и стали на путь собственного развития. И «заблудились» на этом пути, не сумев адаптироваться к индустриальным и рыночно-капиталистическим условиям, приспособить к ним собственные культурные традиции. Следует учитывать также конфликтогенный потенциал политических границ, проложенных в процессе деколонизации или, как вариант, в результате национально-государственного размежевания в советской Средней Азии и на Кавказе.
Ряд аспектов национального развития стран Востока не учитывается в аналитических моделях, применяемых к странам с европейской культурной традицией (например, можно говорить о развитом здесь трайбализме). В результате разработанные для иной среды модели политической стабилизации здесь реализуются не в полной мере. Наиболее ярким примером тому является неудача американской политики экспорта демократии.
Традиционные войны не редкость на современном Востоке: например, ряд вооруженных конфликтов, связанных с палестино-израильскими противоречиями, ирано-иракская война… Нападение США на Ирак в 2003-м тоже начиналось как конвенциональная война. Однако русский ученый-полемолог Евгений Месснер в свое время обратил внимание на то, что в процессе деколонизации конвенциональные войны все больше уступают место столкновениям другого типа, которые он назвал «мятежевойнами»: это вооруженные восстания, деятельность партизанских отрядов, включая детские повстанческие армии (Африка), террористическая активность. Сейчас армия союзников в Ираке встретилась именно с «мятежевойной». Такой тип вооруженного конфликта называют еще войной концептуального типа, так как отсутствие единого управления компенсируется наличием некоей концепции, объединяющей и регулирующей действия парамилитарных социальных структур. По мнению исследователей, методы борьбы с концептуальными войнами пока не разработаны.
Религиозные противоречия в первую очередь связаны с так называемыми авраамическими религиями, которые проповедуют единобожие. Само по себе единобожие связано с представлением о единой истине, изначально противостоящей другим трактовкам трансцендентного. Для стран европейского культурного ареала религиозная непримиримость во многом стала историей, но она формирует конфликтную конфигурацию на Востоке: Африканский Рог, Южный Судан, Нигерия, Палестина, Кавказ, Левант (страны Восточного Средиземноморья. – Ред.), пакистано-индийское пограничье, Восточный Туркестан, Южные Филиппины, Восточный Тимор и т. д. Стоит напомнить и о высокой степени религиозного напряжения внутри исламского мира. Общей тенденцией является усиление конфессиональной составляющей этнонационального противостояния, которая обеспечивает больше возможностей для политической мобилизации.
Огромные человеческие потери в результате этнополитических и этнорелигиозных конфликтов, а также большое число беженцев и перемещенных лиц позволяют говорить о крупной гуманитарной и геополитической катастрофе современности. Конфликтный потенциал распространяется при этом в рамках региона и выходит за его пределы вместе с мигрантами, что актуализирует и вопросы диаспор.
В странах Востока живет большая часть населения планеты (приблизительно 60 %). Мало того, наиболее высокие ежегодные темпы естественного воспроизводства населения отмечаются именно в государствах тропической Африки (2,6 %), странах Среднего Востока и Северной Африки (2,1 %), Южной Азии (1,9 % ). Чрезвычайно высокие демографические показатели не сопрягаются с темпами экономического роста. Пока не видно и перспектив политического разрешения основных конфликтов на Востоке, которые имеют тенденцию к периодическому перерастанию в вооруженные столкновения. Поэтому для России, граничащей на Юге со странами этого типа, жизненно важно иметь специалистов, способных адекватно анализировать ситуацию и принимать (рекомендовать) выверенные решения.
Рассмотреть страны Востока через призму конфликтных ситуаций – их истории, развития, современного состояния и перспектив – важная и злободневная задача, с которой авторы рецензируемого труда успешно справились. Впрочем, эту задачу решает целая серия учебников и учебных пособий, подготовленных кафедрой востоковедения МГИМО (У) МИД России. Рассматриваемое издание формально развивает книгу «Этносы и конфессии на Востоке: конфликты и взаимодействие», но рецензируемый учебник намного более фундаментален.
Истоки конфликтных ситуаций авторы видят в манифестации и манипулировании конфессиональными, этническими и национальными идентичностями, связанными с пространственными (территориальными) параметрами. Это полностью относится, например, к палестино-израильскому конфликту, в меньшей степени – к межплеменным столкновениям в Руанде, Бурунди да и в некоторых других государствах тропической Африки, где борьба в основном разгорается вокруг социального статуса. Впрочем, в каждом из разделов исторический и эмпирический материалы отнюдь не подгоняются под априорные теоретические взгляды.
В качестве модели этничности авторы избрали примордиалистскую парадигму, обращающуюся к реальной группе, имеющей свою историю, культуру и территорию проживания. Это естественно, так как если есть конфликт, то есть и его носители. Вместе с тем трудно противопоставить три основные концепции этничности – примордиализм, инструментализм и конструктивизм, – как это делают ряд отечественных ученых.
Инструменталистский конфликт за статус и ресурсы, как говорилось выше, или происходит между реальными группами, или в результате такого конфликта эти группы возникают и консолидируются. Теория конструктивизма предполагает консолидацию жителей в национальные (реальные) сообщества в результате действий элит по формированию национального сознания. В известном труде Бенедикта Андерсена «Воображаемые сообщества» речь также идет не о виртуальных группах, а о вполне реально существующих.
В конфликтном контексте явно возрастает роль элит, которые, способствуя созданию исторических и этнических мифов, обеспечивают под лозунгами сохранения самобытности военно-политическую мобилизацию своих этнических групп на борьбу за власть и ресурсы. Очевидно, что конфликтогенный мотив «мы – они», «свои – чужие» универсален для всего человечества, присутствует во всех парадигмах теоретической антропологии, но приводит к открытым столкновениям лишь при определенном уровне развития политических сил, формулирующих этнонациональные стратегии.
В рецензируемой книге выделяются крупные регионы Востока, такие, к примеру, как тропическая Африка, Большой Ближний Восток, включающий и страны Магриба, Большая Восточная Азия. Более того, по чисто политическим соображениям выделяются и буферные зоны, в частности возникшая в конце XX столетия политико-стратегическая «связка» Пакистан – Афганистан – Таджикистан – Узбекистан.
Однако при всей несомненной плодотворности этого подхода в самой работе он реализован не до конца. Например, вся Центральная Азия и Пакистан отнесены к Большой Восточной Азии, а Афганистан – почему-то к Большому Ближнему Востоку. Несомненно, что все эти страны являются буферными не только между макрорегионами Востока, но также и между ними и Россией. Нет специального раздела, посвященного Кавказу, хотя проблематика данного региона упоминается достаточно часто. Если рассматривать Кавказ в качестве буферной зоны между Европой и Большим Ближним Востоком, то и его по ряду причин можно было бы включить в этот макрорегион.
В книге анализируются очень важные, но далеко не все конфликтные ситуации на Востоке, имеющие этническое и/или конфессиональное измерение. Так, почему-то отсутствуют сведения о ситуации в Ливане и Сирии. Нет и главы о Филиппинах – стране, в южных областях которой усиливается христианско-мусульманское противостояние. Из стран Индокитая информация приводится только о ситуации в Таиланде. Традиционно минимальное внимание авторский коллектив уделяет Африканскому региону. Более того, в темах лекционных занятий рассматриваются лишь северная и южная части континента. Практически вся тропическая Африка, где межэтнические, межконфессиональные и межплеменные конфликты имеют очень широкое распространение, разбирается в лекционной теме «Роль ООН в урегулировании конфликтов», хотя в самом учебном пособии такого раздела нет.
В книге по ряду проблем приводится недостаточно литературы для самостоятельных занятий. В разделах содержится лишь минимум сведений, необходимых для ознакомления с темой. Для учебника это вполне верно – ведь это не монография. Сведения второстепенного порядка, детали и иллюстрации переносятся в лекторскую аудиторию. Но хотелось бы, чтобы в списке литературы были упомянуты основные работы по данной проблематике, необходимые для самостоятельных занятий. Пускай студент даже не прочитает этих книг (а вдруг прочитает?), но ему будут знакомы хотя бы по именам основные авторы, которые внесли вклад в изучаемую тему.
Вероятно, следовало бы вернуться к опыту предыдущих учебников и пособий, в которых использованная и рекомендуемая литература по проблемам давалась не общим списком, а по темам. Частично это делается в разделе, где помещается программа курса, но там приводится всего от 3 до 15 наименований рекомендуемой литературы. Однако в целом некоторый «люфт» между содержанием учебного пособия, темами лекционных курсов и вопросами для самостоятельной работы создает хорошую творческую атмосферу для подготовки нового поколения политологов, международников, востоковедов.
В.В. Наумкин – д. и. н., профессор, президент Центра стратегических и международных исследований.
