Сосредоточенный Дмитрий Медведев – весь в черном на фоне
морского простора и сторожевых кораблей – зрительный образ под
стать сигналу, который российский президент направил своему
украинскому коллеге. Комментаторов, кажется, больше поразило даже
не содержание послания, само по себе крайне нетипичное для практики
межгосударственных отношений, а срок его оглашения. Августовское
затишье – странное время для столь жесткого демарша.
Всю глубину кремлевского замысла пока не понять, но необычный
выбор даты и стилистики, судя по всему, призван подчеркнуть
значимость этого шага.
Сделана заявка на качественный пересмотр курса в отношении
Украины, и отсутствие формального повода должно продемонстрировать
– это не спонтанная реакция, а продуманное действие.
Наиболее распространенная интерпретация – Россия включилась в
украинскую избирательную кампанию, которая вступит в активную фазу
сразу после окончания сезона отпусков. Вероятно, так оно и есть. Но
российское участие будет отличаться от модели 2004 года. Открытая
ставка на конкретного кандидата закончилась пять лет назад таким
конфузом, что повторять этот опыт было бы мазохизмом. Ныне вопрос
формулируется масштабнее – кто бы ни победил в январе (в
реинкарнацию Виктора Ющенко Кремль не верит, а пророссийский
характер остальных как минимум сомнителен), новый президент должен
сразу учитывать рамочные условия, обозначенные Москвой в длинном
перечне.
Похоже, что обращение подводит черту под прежним подходом,
согласно которому целью провозглашалось построение отношений России
и Украины как двух «обычных» иностранных государств. На деле этого
никогда не было, но на высоком политическом уровне никто не решался
публично заявить, что Киев не является для Москвы, а Москва для
Киева просто одним из внешних партнеров.
Список и форма претензий Медведева к Ющенко, безусловно, выходит
за рамки того, что руководитель одного суверенного государства мог
бы адресовать руководителю другого суверенного государства, не
нарушая принципа корректности.
Чтобы понять суть нового подхода, стоит обратить внимание на
содержащиеся и в послании Виктору Ющенко, и в видеоблоге упоминания
бесед президента России с патриархом Кириллом, который только что
побывал на Украине. Поездка главы Русской православной церкви
показала, что в России появился общественный деятель, превосходящий
представителей светских властей по политическому калибру и
дипломатическому мастерству. Сочетание такта и доброжелательной
вежливости с твердостью идейных позиций, которое продемонстрировал
Кирилл во время общения с украинскими политиками, а также его
обращение к верующим с призывами единства и примирения – проявления
«мягкой» негосударственной силы, в отсутствии которой давно
упрекали Москву.
Впечатление только усилилось вчера, когда пресс-служба
патриархии распространила благодарственные письма патриарха его
украинским собеседникам, в том числе президенту Виктору Ющенко.
Кирилл не только благодарит украинского лидера за оказанное
внимание и содействие в осуществлении визита, но и отмечает, что,
«невзирая на все трудности, Украина успешно утверждает свою
государственность». «Божие благословение да пребывает с народом
прекрасной Украины, ее властями и воинством и со всеми нами», –
заключает патриарх.
На первый взгляд, предстоятель РПЦ резко контрастирует с
президентом России (тот фактически обвиняет украинское «воинство» в
убийстве российских миротворцев в Южной Осетии), однако на деле
противоречия нет, поскольку у авторов двух посланий президенту
Украины совершенно разный статус.
Для Медведева Ющенко – неприятный (это больше не скрывается)
визави, для патриарха – духовный сын, которого нужно наставить на
путь истинный, если он заблуждается.
И этот пасторский подход способен в итоге оказать куда большее
политическое воздействие, чем усилия администрации президента и
правительства России.
Общее заключается в том, что оба российских руководителя –
духовный и светский – заявляют о намерении вести диалог с соседней
страной помимо политических институтов. Патриарх обращается к своей
пастве, которая по определению не должна делиться по принципу
гражданства и государственной лояльности. Дмитрий Медведев
апеллирует напрямую к украинскому народу, в резкой форме давая
понять, что общение с политической элитой Украины непродуктивно.
Собственно, символический смысл самого решения не направлять в Киев
российского посла тоже заключается в этом – снизить до технического
уровень официального общения.
За почти 18 лет независимости Украина и Россия так и не нашли
устойчивой формы сосуществования.
Варианты испробованы разные – от имитации братства и ставки на
коррупционные схемы до меркантилистского отчуждения и непрямой
военно-политической конфронтации. Однако запутанное пересечение
интересов – культурных, исторических, экономических, в области
безопасности – столь многообразно, что страсти прорываются сквозь
ткань отношений любого типа, провоцируя кризисы уже европейского
масштаба.
Главное, наверное, заключается в том, что обе страны находятся в
процессе национального строительства на фоне международной
обстановки, которая подхлестывает всеобщее соперничество, и в
границах, в которых они ранее никогда не существовали. Последнее
определяет очень многое. И соблазн России воспользоваться
неокончательностью постсоветских конфигураций, особенно когда речь
идет о территориях со спорной исторической судьбой. И стремление
Украины как можно скорее окончательно застолбить свою
принадлежность к «нероссийскому» миру, тем более что внутренняя
политическая среда неустойчива. Эта психологическая
взаимозависимость делает невозможными прагматические связи, по
крайней мере, на нынешнем этапе развития.
Попытка российских властей построить отношения с Украиной
«снизу», активируя тамошний внутренний ресурс, в принципе
объяснима, особенно поскольку в соседней стране отсутствует
ответственная и консолидированная элита.
Однако этот хитроумный план может сработать только в том случае,
если российские стратеги адекватно оценивают потенциал симпатий
украинского общества к России. Не секрет, что политика ускоренного
рывка прочь от Москвы и всего российского, проводимая в годы
президентства Виктора Ющенко, не вызывает энтузиазма у части, и
вероятно, немалой, украинского населения. Но неочевидно, что та же
часть готова поступиться из-за этого национальным суверенитетом, к
которому за истекшие годы многие попросту привыкли.
Правда, Кремлю, скорее всего, было бы достаточно, если бы
давление общественного мнения на украинские власти подвигло их к
проведению компромиссной политики по принципиальным для Москвы
вопросам, прежде всего в области безопасности и энергетики. Но
начиная «большую игру», стоит ожидать аналогичного ответа – Киеву
легко перевести ее в плоскость «отечество в опасности» со всеми
вытекающими внутренними и внешними последствиями. Тогда и
выяснится, верной ли была российская оценка ситуации в украинском
обществе и расчет на прямое к нему обращение.
