«Талибан»[1] одержал полную победу. Но взять власть – это одно, а управлять страной, которая отягощена огромным количеством проблем, – совсем другое. Как талибы собираются это делать? Одним из первых с новыми руководителями Афганистана встретился президент Международного комитета Красного Креста Петер Маурер. С ним поговорил Фёдор Лукьянов – специально для передачи «Международное обозрение».
– Как вы оценили бы гуманитарную ситуацию в Афганистане сегодня? В чём состоят самые острые проблемы?
– Гуманитарная ситуация, конечно, драматична. Сорок лет войны бесследно не проходят, Афганистан – одна из беднейших стран. Но положение усугубилось из-за вакуума безопасности, который возник на последней стадии конфликта и в результате смены власти. Соответственно, уязвимым группам населения сейчас ещё хуже. Многие афганцы и иностранные граждане покинули страну, а вместе с ними её покинули навыки и квалификации, необходимые для жизнеобеспечения. Возникли лакуны, которые непонятно как заполнять.
Короче говоря, многие проблемы носят застарелый характер, но они усугубились за последние пару месяцев, это касается медицинских услуг, водоснабжения, санитарных условий, рабочих мест, источников дохода, во многих случаях ситуация просто критическая. То же касается электроснабжения, образовательных возможностей, того, что составляет необходимую минимальную основу для существования общества. Всё это сейчас под вопросом и бросает огромный вызов новому правительству, которому надо обеспечивать будущее страны.
У нас традиционно обширная и эффективная программа в Афганистане. И сейчас Международный комитет Красного Креста будет делать всё возможное, чтобы расширить активность, вывести её на другой уровень и ускорить проведение гуманитарных акций.
– Перечисленные вами проблемы равномерно распределены по стране или есть территории, вызывающие особую тревогу?
– Да, есть такие зоны, прежде всего те, где велись реальные боевые действия, в том числе в городах. Довольно много разрушений, мы это видели, например, в Кундузе. Есть другие территории, где положение удручающе из-за того, что ими на протяжении долгого времени никто не занимался, инфраструктура приходила в упадок и при прежних властях.
Что касается уязвимых групп населения, то события последних месяцев заставили сотни тысяч людей сдвинуться с места. Кто-то покинул страну, кто-то оставил свои дома и бежал в другие части Афганистана, а сельские районы во многих случаях больше пострадали, чем городские.
– Вас удовлетворил разговор с талибами? Насколько они понимают проблемы и готовы сотрудничать по гуманитарным вопросам – с Красным Крестом или другими организациями?
– Мне показалось обнадёживающим то, что я услышал от муллы Барадара: правительство талибов отчётливо осознает серьёзность ситуации и заинтересовано в том, чтобы привлечь в страну больше помощи. Я подчеркнул значимость того, чтобы гуманитарная деятельность была многообразной и разветвлённой, необходимо с уважением относиться к нейтральным структурам, полагаться на независимую оценку. У Международного Комитета Красного Креста и афганского Красного Полумесяца должна быть возможность привлекать к работе лучшие кадры, мужчин и женщин, представителей разных национальностей.
Правительство Афганистана отдаёт себе отчёт, что именно этого ждёт международное сообщество, и в процессе переговоров по решению конкретных вопросов мы увидим, насколько обе стороны способны реализовать свои добрые намерения. С нашей стороны – намерение делать больше, а со стороны правительства – понимание условий, которые нам нужны для работы. Преимуществом является то, что Красный Крест уже имеет опыт деятельности на территориях, которые контролировали талибы, и нам удавалось находить общий язык по гуманитарным вопросам, так что, надеемся, сможем делать это и теперь, когда у них под контролем вся страна.
– У вас есть опыт работы с талибами только в последнее время или ещё и тогда, когда они управляли страной в 1990-е годы?
– И то, и другое. Мы не покидали Афганистан на протяжении тридцати лет, так что талибы нам давно знакомы – и в качестве властей страны, и в качестве вооружённых групп, которые противодействовали властям.
Как вы знаете, одно из наиболее важных направлений нашего мандата, согласно Женевской конвенции, – это проверка мест заключения, и мы посещали многих лидеров «Талибана», когда они находились в тюрьме под надзором НАТО или международной коалиции. Это была хорошая возможность показать им, что наша работа действительно важна.
Разговоры с муллой Барадаром позволяют мне предположить, что талибы ценят то, что мы делали, хотя, конечно, им бы хотелось получать большую поддержку в те периоды, когда они не были у власти. Это давние отношения, естественно, они не означают, что нам будет легко достигать договорённости по конкретным гуманитарным проблемам.
– Существует риск того, что «Талибан» не будет признан законным правительством многими богатыми странами. Каковы могут быть финансовые источники работы в Афганистане для Красного Креста и других международных организаций?
– Донорам предстоит решать, поддерживать ли Афганистан в новой ситуации – это касается и стран, и организаций. Я видел, что означает остановка программы Всемирного банка, направленной на обеспечение сектора здравоохранения. Это привело к серьёзному кризису. Сейчас нет ни оборудования, ни лекарств, ни денег, и потребность в этом высока. Мы надеемся, что сможем привлечь западных доноров, а также добиться консенсуса во всемирных и региональных банках развития, чтобы они хотя бы частично финансировали деятельность независимых гуманитарных организаций. Для этого я поеду во Всемирный банк, приму участие в Генеральной ассамблее ООН, а в ближайший понедельник в Женеве пройдёт конференция ООН по Афганистану. Да, вы правы, нам надо искать формы работы, которые, конечно, увязаны с вопросами политического признания, а на них мы повлиять не можем.
– Главное беспокойство связано с тем, что Афганистан при талибах может вернуться в Средневековье с точки зрения прав человека, доступа к образованию и так далее. Исходя из ваших рассуждений, можно ли сделать вывод, что «Талибан» готов принять факт, что XXI век несколько отличается, например, от XVI?
– Мне показалось, что «Талибан» сейчас довольно адекватно понимает, что происходит в афганском обществе. Дело ведь не только в том, какие взгляды у талибов, важнее – думают ли они, в какой степени их представления реализуемы на практике. Именно это будет определять их политику.
По-моему, они понимают, что в Афганистане активное женское население и весьма яркое гражданское общество, консолидированные группы меньшинств, у которых есть определённые ожидания, есть иные точки зрения на то, как и куда должна развиваться страна. Ведь сила и политическое влияние властей зависит от того, в какой степени они способны учитывать интересы всего населения. Мне хотелось бы верить, что талибы понимают: времена изменились, политическую практику следует приспособить к нуждам и устремлениями изменившегося афганского общества, нельзя не учитывать всё это. Но надо признать и то, что сейчас мы не можем быть уверены в том, какие силы возьмут верх в правящей группе и какие идеи возобладают.
[1] Запрещено в России.
