Во второй половине нынешнего десятилетия в Сирии и вокруг нее развернулась беспрецедентная, по сути, военно-политическая кампания, которая вовлекла множество игроков разного уровня – от глобального до локального, от государственных до не- или квазигосударственных. Еще в 2012 г., когда невозможно было вообразить сегодняшнее развитие событий, Сергей Лавров объяснил, о чем, собственно, идет речь в сирийской коллизии. Российский министр заявил: от того, как будет разрешен этот конфликт, зависит модель подхода мирового сообщества к кризисам подобного рода. Можно обсуждать, насколько опыт Сирии применим для других регионов и обстоятельств, но он точно стал прекрасной иллюстрацией современного состояния международных отношений. И того, каким образом они сейчас функционируют, а каким нет.
Главным результатом стал разгром так называемого «Исламского государства» (запрещено в России. – Ред.) – террористического псевдогосударственного образования в Месопотамии. О нем недавно вновь напомнили две операции – американская по уничтожению Абу Бакра аль Багдади и турецкой армии против курдов «Источник мира». Из-за последней возник риск, что пленные террористы могут разбежаться из тюрем и лагерей, расположенных на территории, контролируемой курдами. Чтобы этого не допустить, необходимо наладить взаимопонимание между действующими лицами, преследующими свои очень разные интересы. В этом вообще заключается специфика борьбы, ведущейся мировым сообществом против самой могущественной террористической организации последнего времени. ИГ – «зонтичный бренд», под которым боевые действия ведутся фактически по всему миру. В данной статье мы рассмотрим основные фронты против группировки, а именно – противодействие ей в Ираке и Сирии.
Итак, особенностью борьбы против ИГ в данном регионе является значительное число противостоящих группировке оппонентов – от государств (включая четырёх постоянных члена Совета Безопасности ООН) до различных исламистских группировок, – каждый из которых двигался к своей цели. Это отчасти и обусловило столь длительный период активной борьбы с ИГ, но в то же время, по мере вовлечения в неё новых участников, не привело к конфронтации между ними. Если, конечно, не брать в расчет противоборство различных игроков, имевшее место еще до «расцвета» ИГ (например, гражданская война в Сирии между правительственными войсками и оппозиционными силами, не примкнувшими к радикальным исламистам – она продолжалась параллельно с противостоянием ИГИЛ, периодически переплетаясь с ним). В ходе боевых действий в Сирии случались и крайне опасные инциденты с вовлечением крупных военных держав (Россия, Турция, Израиль), которые не имели прямого отношения к войне против «Исламского государства», но существенно влияли на общую расстановку сил и интересов. Эта уникальная ситуация, впрочем, никуда не делась, она имеет все шансы видоизменяться вслед за происходящими в регионе переменами, с уходом одних и, возможно, приходом новых участников и в виду переформатирования состава антиигиловских коалиций. События, связанные с турецкой операцией на севере Сирии, лишний раз подтверждают неизбежность дальнейших сюжетных поворотов в этой истории.
Своеобразным феноменом стало и налаживание коммуникации между разными акторами в ходе ведения военных действий. Цель – избежать непосредственной конфронтации во время проведения каждым своих операций против ИГ (Россия, США), либо повысить эффективность собственных сил и средств (например, Информационно-координационный центр в Багдаде из представителей России, Сирии, Ирана и Ирака). Несмотря на отдельные инциденты, стороны сохранили хладнокровие и не допустили неконтролируемого роста конфликтности между собой. Наиболее показательной в этом аспекте выглядит прямая линия между военными ведомствами США и России, которая продолжала действовать, несмотря на глубокое охлаждение двухсторонних отношений с 2014 года.
Противники ИГ не сползли в противостояние между собой в том числе и потому, что сам театр военных действий был весьма обширен и позволял сторонам решать свои задачи с относительно небольшим риском задеть невольного союзника про антиигиловской коалиции. Кроме того, каждый из противников ИГ, пожалуй, за исключением западной коалиции, решал свои задачи «здесь и сейчас», не имея возможности оказывать на ИГ постоянное концентрированное давление. А авиационные и ракетные удары, которые наносились с моря и воздуха, сами по себе выиграть войну не позволяли.
В свете вышесказанного борьба против ИГ представляет несомненный интерес как необычный формат современной мировой политики, ранее наблюдаемый разве что в ходе Второй мировой войны.
История «халифата»
Вкратце стоит напомнить об основных этапах становления группировки. В октябре 2006 г. на основе объединения отрядов «Аль-Каиды» и ряда разрозненных групп в Ираке была создана новая террористическая организация «Исламское государство Ирак». На тот момент ее основными членами были бывшие сотрудники спецслужб и военнослужащие армии Саддама Хусейна, а также представители суннитских племен провинции Анбар. В мае 2010 г. организацию возглавил Абу Бакр аль-Багдади. В 2012 г., пользуясь разрастанием гражданской войны в Сирии, группировка укрепила позиции в Ираке, а в апреле 2013 г. слилась с «Джебхат ан-Нусра» (запрещена в России. – Ред.) и взяла новое имя «Исламское государство в Ираке и Леванте» (ИГИЛ). 29 июня 2014 г. группировка ИГИЛ объявила находящиеся под ее контролем территории «халифатом» и вновь переименовалась, на сей раз в «Исламское государство» (ИГ).
В 2014 г. коалиция западных стран начала против ИГ операцию «Непоколебимая решимость» (Inherent Resolve). Если на первом этапе ее целью было остановить дальнейшее продвижение ИГ, то в 2015 г. акцент делался на восстановление боеспособности прежде всего иракской армии, а также других союзных акторов в регионе (в первую очередь курдских формирований и сирийской умеренной оппозиции). В 2016 г. началось контрнаступление против ИГ, спустя год западная коалиция смогла поставить задачу полного разгрома «халифата». В результате с июля 2016 г. по август 2017 г. у ИГ удалось отбить ряд крупных городов в Ираке, включая Мосул, а также Ракку в Сирии. К началу 2018 г. ИГ потеряло около 95% контролируемых на пике его могущества территорий, причем в Ираке под прямым контролем группировки не осталось ни одного участка. В Сирии же контролировалась территория вокруг Хаджина и Дашиша (восточная часть страны на восточном берегу Евфрата). Их захват в июне 2018 г. считается концом существования ИГ как цельной структуры.
По понятным причинам сложно оценить численность группировки. Так, марокканские власти полагали, что на стороне ИГ воюют порядка 1600–1700 марокканцев, в то время как французские спецслужбы утверждали, что их как минимум в два раза больше. В целом же начиная с 2012 г. в ряды группировки на территории Ирака и Сирии влилось около 40 тыс. только иностранцев, и это без учета местного контингента, который превалировал. Так, в соответствии с официальной оценкой западных спецслужб, в рядах ИГ воевали 4000–4500 россиян и выходцев из стран СНГ (преимущество из Центральной Азии), 2000–3000 тунисцев, 1600–3200 марокканцев (по разным оценкам), по 800 британцев и немцев, 700 индонезийцев, 600 египтян, 500 бельгийцев, 200–300 алжирцев, 250 испанцев, 200 американцев и 100 итальянцев. Интересно, что число выходцев из Европейского союза сопоставимо с таковым из стран бывшего СССР – порядка 5000, причем большая часть прибыла из Франции (около 1300 боевиков по состоянию на 2 марта 2018 г.).
По другим оценкам, численность группировки в 2014–2017 гг. в конкретный момент времени не превышала 35 тыс. человек, причем большую ее часть составляли местные жители. Эта цифра выглядит более реалистичной, так как с учетом раненых, больных и так далее, число активных штыков вполне могло быть на этом уровне.
На примере выходцев из Франции можно оценить относительный уровень потерь. Так, сообщалось, что к марту 2018 г. из них погибло около 500 человек, или 38 процентов.
Западная коалиция в рамках операции «Непоколебимая решимость»
По официальным данным, в результате операции «Непоколебимая решимость», коалиция и партнеры освободили 110 тыс. кв. км и 7,7 млн человек. С августа 2014 г. по июль 2019 г. ВВС коалиции нанесли 34 тыс. 580 ударов по военной инфраструктуре «халифата». Потери боевиков оцениваются в несколько десятков тысяч человек. Потери западной коалиции к 23 марта 2019 г. составили 43 человека, иракских сил безопасности и курдского ополчения – тысячи человек. Кроме США, в действиях против ИГ принимали участие вооруженные силы Австралии, Бахрейна, Бельгии, Канады, Франции, Иордании, Саудовской Аравии, ОАЭ, Дании, Нидерландов и Великобритании.
В результате контрнаступления в первую очередь иракской армии и Сирийских демократических сил (неисламистская оппозиция Асаду) удалось также сократить пополнение ИГ иностранцами примерно с 1500 человек в месяц в июне 2014 г. до 50–100 в июне 2017 года. В качестве примера деятельности коалиции можно привести одну неделю, с 7 по 13 января 2019 г., когда в результате ударов с воздуха только в Сирии были уничтожены 200 боевиков, включая четырех полевых командиров, а в Ираке коалиция и партнеры за тот же период ликвидировали 730 самодельных взрывных устройств. Кроме того, за четыре года – с марта 2015-го по март 2019 г. – коалиция обучила около 200 тыс. военнослужащих иракской армии.
К 2018 г. численность группировки удалось сократить до 4–5 тыс. активных «штыков», что лишило «халифат» возможности проводить крупномасштабные операции. Впрочем, у террористов оставалось много пособников и «спящих ячеек» как в Сирии, так и в Ираке, что сковывало значительное число сил коалиции и при удачной ситуации позволяло наносить болезненные удары.
Действия иракской армии
Развертывание масштабной войны ИГИЛ против иракского правительства пришлось на 2013 г. с апофеозом в самом конце года в Рамади и Эль-Фаллудже. Связав в этом районе значительные силы иракской армии, летом 2014 г. ИГИЛ начало крупное наступление в провинции Найнава и в июне 2014 г. захватило главный город провинции. Начавшееся крупномасштабное наступление ИГИЛ оказалось для иракской армии, находившейся на этапе перевооружения, внезапным. В результате боевикам удалось захватить крупные города и даже целые провинции. В то время авиация США уже была выведена из страны и могла оказать иракцам только символическую поддержку. Западная авиация стала существенным фактором войны на иракском фронте с начала 2015 г., когда начала активно применяться в боях за Тикрит. Это позволило правительственным силам быстро взять его под контроль. 2015 г. стал переломным и в войне в целом, так как иракской армии удалось сначала остановить наступление ИГ, а затем приступить к отвоевыванию утерянных ранее территорий.
Символом перемен стало наступление на Мосул в марте 2016 – июле 2017 гг., в результате которого город был взят, несмотря на большие потери, а боевая мощь ИГ значительно подорвана. Знаковое событие – уничтожение иракскими ВВС колонны боевиков численностью около 2 тыс. человек, пытавшихся на 400 автомашинах вырваться из Эль-Фаллуджи в конце июня 2016 года. Колонна была разбита – по официальным данным, погибло 400 боевиков и сгорело 170 машин.
Следующие цифры, согласно данным ВВС Ирака, дают представление об интенсивности применения иракской авиации в боях против ИГ. С 10 июня 2014 г. по 31 декабря 2017 г. штурмовики Су-25 (в 2014–2016 гг. Ирак получил из России, Белоруссии и Ирана 22 самолета Су-25) совершили 3562 боевых вылета, в то время как истребители Lockheed Martin F-16IQ (c 2015-го по конец 2017 г. американцы передали Ираку 18 самолетов) – только 514 вылетов. 398 вылетов совершили легкие боевые самолеты L-159 (в 2015–2017 гг. поставлены из Чехии 13 самолетов). Еще 990 вылетов совершили шесть военно-транспортных самолетов Ан-32Б. Наконец, 3459 вылетов пришлось на долю легких разведывательно-ударных самолетов Cessna АС-208B Combat Caravan, при этом они выпустили 2660 ракет Hellfire. С учетом того, что именно на этот период пришлись самые активные боевые действия против ИГ, а до 2014 г. иракская авиация находилась в зачаточном состоянии, можно считать эти цифры репрезентативными и для всей кампании.
Действия Свободных демократических сил
Активные бои курдов и ИГ начались в 2013–2014 гг. на севере провинций Алеппо, Ракка и Хасака. К началу 2015 г. курдам удалось отбить значительную территорию в местах своего компактного проживания вдоль границы с Турцией. 10 октября 2015 г. было объявлено о создании на севере Сирии новой военной коалиции – Сирийских демократических сил, основу которых составили курдские Отряды народной самообороны. Главной задачей этого объединения стала борьба с «халифатом» на севере Сирии и захват Ракки. В результате к началу 2016 г. от ИГ были очищены все курдские районы на севере-востоке страны, а на северо-западе занята ГЭС «Тишрин» на реке Евфрат. Это позволило курдам взять под контроль восточный берег реки.
На сайте сената Франции была опубликована официальная информация, что к началу февраля 2019 г. в боях с курдами ИГ потеряло около 30 тыс. человек только убитыми. С мая по август 2019 г. курдские силы безопасности взяли в плен около 225 человек, подозреваемых в связи с ИГ. На начало турецкого вторжения в октябре 2019 г. число содержавшихся в плену у курдов боевиков и членов их семей оценивалось в 14650 человек.
Активные бои между ИГ и различными группировками сирийской оппозиции шли в различных провинциях Сирии. В конце 2013 г. ИГИЛ вело бои с такими группировками, как «Исламский фронт», «Джабхат ан-Нусра» (запрещена в России. – Ред.), «Сирийский революционный фронт», «Джейш аль-Муджахеддин» и другими. В то время коалиции исламистов на время удалось задержать продвижение ИГ и отбить территории в районе Алеппо, а в январе 2014 г. на несколько дней взять Ракку. В итоге за первые полгода 2014 г. «халифат» практически полностью взял под свой контроль провинции Ракка, Хасака и Дейр-эз-Зор.
Действия Сирийской арабской армии (правительство)
Как значительная сила в Сирии ИГИЛ стало проявляться в 2013 году. К осени 2013 г. группировка распространила контроль до Алеппо и начала проникать в районы с суннитским населением у Дамаска, Хамы и Хомса.
Масштабные бои правительственных войск против «халифата» начались летом 2014 г. в провинции Ракка, где ИГ сумело уничтожить отдельные гарнизоны сирийских войск и полностью взять провинцию под контроль.
В мае 2015 г. была захвачена Пальмира, что окончательно изолировало гарнизон Дейр-эз-Зора, который отныне мог снабжаться только по воздуху. Очевидно, что сирийская армия оттянула на себя значительные ресурсы ИГ, понесла немалые потери, но сумела нанести террористам значительный урон, в том числе и косвенно, не позволяя перебрасывать войска на другие фронты.
Действия Российской армии
Россия стала участником сирийского конфликта 30 сентября 2015 года. Практически сразу она начала наносить удары по ИГ, а для координации борьбы с группировкой в Сирии был создан единый международный центр России, Ирака и Ирана, размещенный в Багдаде. 7 октября корабли Каспийской флотилии атаковали 26 крылатыми ракетами «Калибр-НК» объекты группировки в районе Алеппо. Крупным поражением террористов в 2015 г. стало снятие блокады авиабазы Квайрес неподалеку от Алеппо.
В середине ноября 2015 г. произошел резкий рост активности российской армии, вызванный терактом 31 октября, когда над Синайским полуостровом был подорван авиалайнер Airbus А321 авиакомпании «Когалымавиа». ВКС России начали наносить удары по нефтяной инфраструктуре боевиков и парку топливозаправщиков. В атаках участвовали самолеты дальней авиации – стратегические бомбардировщики Ту-160 и Ту-95МС, а также дальние бомбардировщики Ту-22М3. Воздушная операция оказалась успешной. По официальным данным, за пять с половиной месяцев уничтожено 209 объектов нефтяной инфраструктуры, 2192 единицы нефтеналивного транспорта и убиты 2000 боевиков – только выходцев из России.
Следствием активного вмешательства российской армии в бои против «халифата» стал захват правительственными войсками Пальмиры в марте 2016 года. Российская авиация с 7 по 27 марта в интересах подразделений правительственных войск в районе Пальмиры выполнила около 500 боевых вылетов, в ходе которых по террористам было нанесено более 2000 авиационных ударов. Впрочем, в результате успешного контрудара ИГ в декабре 2016 г. Пальмира снова перешла под контроль группировки, причем в оборонительных боях также принимали участие российские военнослужащие (при этом погиб командир батальона майор Санал Санчиров), но уже в начале марта 2017 г. правительственные войска вернули город.
28 мая 2017 г. российские бомбардировщики Су-34 ВКС атаковали Ракку, где проходило совещание полевых командиров ИГ. По официальным данным, были ликвидированы высокопоставленные командиры группировки, входившие в состав так называемого военного совета ИГ, а также около 30 полевых командиров среднего звена и до 300 боевиков их личной охраны. Также в мае были нанесены удары четырьмя крылатыми ракетами «Калибр» по целям ИГ в районе Пальмиры.
Во второй половине 2017 г. благодаря активной российской помощи сирийским войскам удалось снять 28-месячную осаду Дейр-эз-Зора. Бои на подступах к городу шли с августа, сама операция была спланирована российскими военными, и к началу сентября, по данным Министерства обороны России, было уничтожено более 800 террористов, 13 танков, 39 пикапов, а также 9 минометов и артиллерийских орудий.
В сентябре в результате авиаудара фронтовых бомбардировщиков Су-34 по штабу боевиков уничтожено 40 человек, среди которых оказались несколько полевых командиров, включая «министра войны» ИГ, бывшего командира таджикского ОМОН Гулмурода Халимова, а также Абу Мухаммада аш-Шимали. В ноябре-декабре для поддержки сирийских войск, наступающих в провинции Дейр-эз-Зор на западном берегу Евфрата, ежесуточно совершалось 100 и более вылетов и наносилось до 250 ударов. Массированно применялась дальняя авиация. Бомбардировщики Ту-22М3, действовавшие с аэродромов на территории России, за ноябрь совершили 84 вылета и нанесли 14 групповых ударов. Самолеты ВКС России уничтожали позиции боевиков, склады с боеприпасами и вооружением, бронетехнику, пикапы с тяжелым вооружением. Только за пять дней декабря в ходе наступления сирийских правительственных войск, поддерживаемых авиацией ВКС России, в этом районе уничтожено более 550 боевиков, в том числе около 130 смертников, шесть танков, 14 «шахид-мобилей», 91 пикап с установленными на них крупнокалиберными пулеметами.
В этой операции также принимали участие бойцы Командования специальных операций, которые совместно с подразделениями народного ополчения Восточных племен Евфрата и курдскими формированиями ликвидировали отряды боевиков на восточном берегу Евфрата и вышли к иракской границе.
Действия Турции
Турецкая армия впервые непосредственно втянулась в боевые действия против ИГ в феврале 2015 г., когда провела операцию по эвакуации небольшого турецкого анклава на территории Сирии. Тогда удалось обойтись без потерь по причине отсутствия боестолкновений.
Это стало своеобразной прелюдией перед крупной турецкой операцией «Щит Евфрата», призванной создать зону безопасности в Сирии шириной 100 км и глубиной 30 км. Основной ударной силой, по замыслу турецкого командования, должны были стать отряды оппозиционной Сирийской свободной армии и туркоманы, поддерживаемые регулярной турецкой армией.
Операция началась 24 августа 2016 года. Турецкая армия надолго застряла под городом Эль-Баб. Город был взят только 23 февраля после решительного штурма.
Турецкая армия и союзники понесли существенные потери – по официальным данным, к февралю 2017 г. в боях с ИГ (и частично с курдами) погибли 68 турецких солдат и ранены 386. Потери разнородных протурецких отрядов оппозиции были выше – 470 погибших и 1712 раненых. Вероятно, потери террористов составили не менее 1000 человек, так как, например, в ходе февральского штурма был почти уничтожен гарнизон Эль-Баба.
Действия Ирана
Иран стал непосредственно втягиваться в войну с ИГИЛ летом 2014 г., когда отправил на помощь иракскому правительству, терпевшему одно поражение за другим, военнослужащих Корпуса стражей исламской революции (КСИР), которые стали отвечать за вооружение и обучение отрядов шиитских милиций. Иранцы также участвовали в боях – например, в 2015 г. в сражении за Байджи иракским силовикам помогал и иранский отряд, имевший на вооружении артиллерию и БЛА. Потери иранцев в Ираке, по некоторым данным, составили 44 человека.
В отместку за совершенные в Тегеране теракты иранская армия в июне 2017 г. атаковала ИГ баллистическими ракетами «Зульфакар». 18 июня 2017 г. пуски шести ракет были произведены с ракетных баз Аэрокосмических сил КСИР в иранских провинциях Курдистан и Керманшах в район Дейр-эз-Зора в Сирии.
Впрочем, по данным американской спутниковой разведки, четыре ракеты упали в пустыне в Ираке, а еще две в районе Дейр-эз-Зора, не поразив цели.
Заключение
Столь масштабные усилия по уничтожению «Исламского государства», в которых участвовали крупнейшие военные державы мира и основные региональные игроки, подчеркивает уникальный характер этого явления. Феномен устойчивости «Исламского государства» еще ждет своего исследователя, но некоторые выводы можно сделать уже сейчас. Группировке в течение нескольких лет удавалось противостоять коалиции ведущих стран, предпринимая активные наступательные операции. Она фактически создала государство с работающими институтами и даже валютой, а также контролировала значительную территорию и население в Сирии и Ираке.
С военной точки зрения успехи ИГ были обусловлены несколькими причинами. Нельзя отказать группировке в наличии предприимчивых и решительных командиров, способных планировать и осуществлять операции стратегического – по местным меркам – характера, а также готовить обученный и мотивированный личный состав. Не меньший интерес представляют активно применяемые ИГ асимметричные решения – как, например, массовое использование «шахид-мобилей» для прорыва обороны противника, активная и эффективная пропаганда в первую очередь в социальных сетях, а также умелое использование маскировки от господствовавшей в воздухе авиации противника.
Важным фактором успешности ИГ стало «центральное» положение захваченной территории по отношению к противникам, что позволяло громить врагов по частям, а также оперативно перебрасывать резервы с одного «фронта» на другой. Сопротивляющиеся опорные точки в тылу ИГ создавали для группировки определенные уязвимости, и то, что их взятию не было уделено достаточного внимания, можно отнести к стратегическим ошибкам руководства «халифата».
В то же время развитая дорожная инфраструктура региона, пустынная местность, высокий уровень автомобилизации – все это играло на руку группировке, повышая мобильность. Немаловажным фактором было и то, что каждый из противников ИГ вел свою войну, часто находясь в противоборстве с другим врагом группировки.
Тем не менее в условиях качественного и количественного превосходства противников, сокращения качественного и мотивированного личного состава ИГ постепенно стала утрачивать позиции. Это происходило по мере втягивания в войну против ИГ новых игроков, которые, несмотря на противоречия между собой, вместе работали на снижение интегрального потенциала «халифата». Вопрос о потерях группировки представляется открытым, но очевидно, что это никак не менее нескольких десятков тысяч человек убитыми и ранеными и не менее 30 тыс. пленными. Если исходить из известных данных по потерям среди различных «национальных контингентов» в ИГ, то уровень безвозвратных потерь в среднем мог достигать 40% от общей численности, хотя показатель может варьироваться в зависимости от уровня подготовки боевиков, противостоящего противника и конкретного «фронта».
Впрочем, несмотря на понесенные территориальные и людские потери группировка все еще сохраняет потенциал благодаря большому числу пособников и тайных ячеек на освобожденной территории. При малейшей возможности (ослабление центральной власти, разлад между бывшими союзниками, экономический и социальный кризис) ИГ может снова перейти к активным действиям с непредсказуемым результатом.
