В начале XXI века американских исследователей международных отношений все больше
занимают действия конкретных персонажей на политической сцене:
властные решения лидеров, соперничество министров, неформальные
дипломатические встречи. Явления общего характера, и прежде всего
социально-экономические процессы, ассоциируются с научной школой
прошлого века и в веке нынешнем редко становятся объектом
исследования. Роль deus ex machina возвращена небожителям, и
пантеон новоиспеченных героев, словно в жизнеописаниях Плутарха,
оказывается главной силой, определяющей развитие мировой истории.
Политики всё чаще рассуждают с макиавеллистских позиций, в
Вашингтоне формируется имперская идеология. Для поколения
историков, живущих в эпоху генезиса мировой империи, факт, как
правило, вызывает больший интерес, чем фактор, по той, вероятно,
причине, что роль случая оказывается важнее исторических
закономерностей. Характерным примером новых тенденций в
американской политологии стала монография Иво Далдера и Джеймса
Линдсея «Америка, не связанная обязательствами. Революция Буша во
внешней политике». Книга опубликована в прошлом году Институтом
Брукингса, одним из влиятельных научных центров консервативного
направления.
Известно, что в интеллектуальной элите США с 60-х годов прошлого века господствуют
левацкие настроения. Однако если раньше это свидетельствовало о
влиянии марксистского научного подхода и стремлении ученых к
системному анализу, то сейчас, в эпоху всевластия факта, подобного
рода настроения лишь определяют идеологическую окраску трактуемых
событий и вызывают бескомпромиссное критическое отношение к
политике республиканской администрации. Таким образом, левые
утратили свое основное преимущество, и исследователи,
придерживающиеся консервативных взглядов, которые всегда считались
изгоями в американском научном сообществе, постепенно завоевывают
позиции. Часто их трактовка фактов выглядит любопытней, а
исследовательский подход представляется более взвешенным. И книга
Далдера и Линдсея не является исключением.
Авторы пытаются сформулировать основные принципы внешнеполитической революции
Буша-младшего. Прежде всего они отмечают, что изменениям
подверглись не цели американской внешней политики, а методы их
достижения. Республиканская администрация основывается на
одностороннем применении американской силы, не питая иллюзий по
поводу международного права и институтов. Она считает, что в
современном мире невозможно справиться с угрозой, используя такие
доктрины, как сдерживание и устрашение, и отстаивает концепцию
превентивной войны. Для того чтобы прекратить распространение
оружия массового уничтожения, наиболее эффективными объявляются
упреждающие удары и программы противоракетной обороны. Концепция
«смены режима» оказывается предпочтительнее переговоров с лидерами
государств-изгоев. Администрация полагается на добровольные
коалиции, формирующиеся от случая к случаю, и игнорирует постоянные
союзы. Она отказывается от длившейся десятилетиями политики,
направленной на поддержку европейской интеграции, и способствует
внутреннему расколу Европы.
Далдер и Линдсей отмечают, что немногие из числа предшественников Буша добивались
такого доминирования на политической сцене США. Конечно, отчасти
это объясняется известным феноменом американской политической
жизни, когда «в условиях государственного кризиса маятник власти
движется от Капитолийского холма в сторону Белого дома». Однако не
в пример многим левым политологам Далдер и Линдсей считают, что
высокий рейтинг Буша обусловлен преимущественно его личными
качествами. «Буш – деятель, а не мыслитель, – пишут они. – В его
внешней политике велика роль инстинкта. И то, что Буш не может
выразить свои инстинктивные представления в той форме, которая
удовлетворила бы ученых политологов, абсолютно ничего не значит. Он
словно мольеровский герой, внезапно открывший, что разговаривает
прозой на протяжении всей своей жизни». Авторы пытаются
опровергнуть распространенный стереотип о несамостоятельности
внешней политики Буша. «Его никак не назовешь неоперившимся птенцом
в руках неоконсервативных идеологов. Он бесспорный хозяин своей
администрации».
Авторы отмечают разумный подход Буша к процессу создания своей внешнеполитической
команды. В отличие от большинства аналитиков, считающих, что в 2000
году произошло лишь возвращение во власть старой республиканской
гвардии Буша-отца, они видят в формировании новой администрации
управленческий гений Буша-сына, который руководствовался при выборе
советников исключительно их профессиональными качествами. Именно
этим объясняется тот факт, что из «группы Вулканов» – команды
внешнеполитических идеологов, работавших с будущим президентом в
период предвыборной кампании, – только Кондолиза Райс получила пост
помощника президента по национальной безопасности. Остальным
пришлось удовольствоваться второстепенными должностями. Буш не
побоялся назначить государственным секретарем Колина Пауэлла,
политика, превосходящего его по популярности и осведомленности в
международных реалиях. Конфликтные отношения Доналда Рамсфелда с
Бушем-старшим не помешали Бушу-младшему сделать того главой
Пентагона. Авторы убеждены, что «идеологические расхождения по
внешнеполитическим вопросам внутри команды Буша вполне достаточны
для того, чтобы выработать взвешенное решение, но не настолько
глубоки, чтобы перерасти во внутреннюю войну». Несмотря на в
общем-то скудные представления о внешней политике, президент –
безоговорочный лидер и несет ответственность за принятие
внешнеполитических решений.
Далдер и Линдсей утверждают, что в американской администрации существует три группы
влияния: «демократические империалисты», «агрессивные националисты»
и «прагматичные интернационалисты». «Демократические империалисты»
убеждены, что период американского превосходства необходимо
использовать для преобразования деспотических режимов в
цивилизованные демократические государства. «Агрессивные
националисты» – традиционные консерваторы, сторонники жесткой
линии, которые настаивают на использовании военной силы для
ликвидации угрозы безопасности США, однако они скептически
относятся к призывам «демократических империалистов» перестроить
мир на основе американских ценностей. «Прагматичные
интернационалисты» во главе с государственным секретарем Пауэллом –
сторонники использования силы лишь в случае крайней необходимости,
когда существует безусловная угроза американской безопасности и
население США безоговорочно поддерживает силовое
решение.
Далдер и Линдсей утверждают, что внешнеполитическая доктрина Буша основывается на
концепции гегемонизма. Принципиальным элементом гегемонистской
концепции считается представление о том, что главными действующими
лицами мировой политики являются национальные государства.
Гегемонисты убеждены, что «государства должны отстаивать узкие
национальные интересы, а не пытаться создать “иллюзорное
международное сообщество”». Философия гегемонизма наделяет понятие
власти новым смыслом. Для команды Буша «американская гегемония –
это не только возможность применения силы, но и воля к
осуществлению власти».
Неподготовленность к угрозе со стороны «Аль-Каиды» авторы объясняют тем, что реалисты,
которые составляют большинство в команде Буша, не привыкли
считаться с негосударственными акторами в мировой политике. Многие
комментаторы были убеждены, что после 11 сентября 2001 года на
смену односторонней политике должна прийти политика
мультилатерализма. Однако, утверждают авторы, Буш, напротив,
укрепился в вере, что международные институты и соглашения не могут
защитить американский народ и остается единственная надежда – мощь
военной машины США.
Далдер и Линдсей отмечают, что революция во внешней политике задумывалась задолго до
11 сентября, а террористические акты лишь послужили предлогом для
объявления новой стратегии и предоставили возможность испытать
доктрину превентивной войны. Причем принципиально новым в концепции
безопасности стало утверждение о том, что различий между угрозами
относительными и безусловными фактически не существует. Реалисты
убеждены, что нерешительная политика демонстрирует слабость, а
слабость Америки в сочетании с безнаказанностью террористов
провоцирует последних на продолжение своей деятельности.
По мысли Далдера и Линдсея, идеологическое неприятие концепции национального
строительства приводит к вакууму власти и хаосу, что можно
наблюдать в современном Афганистане, где правительство,
утвержденное США, контролирует только Кабул, а в остальных регионах
страны хозяйничают лидеры различных военных формирований. Авторы
отмечают, что «агрессивные националисты», которые не придают
должного значения концепции национального строительства, оказались
не готовы к урегулированию ситуации в Ираке после свержения
Хусейна. Предполагалось, что Ирак – это не «обанкротившееся
государство», как Афганистан, и не новое государство, как Восточный
Тимор, что в этой стране существуют глубинные традиции
государственного управления. Однако почему-то забывалось о том, что
в Ираке управление осуществлялось диктаторским режимом и такого
рода аппарат принуждения окажется недееспособным в условиях
«свободного Ирака». Стратеги не учли, что оккупационная армия не
сумеет заменить гражданские и полицейские службы. Авторы отмечают,
что если американцы все же надеются осуществить эксперимент по
демократизации и построению государства, то необходимо, чтобы за
флагом шли чиновник и полисмен. Добровольную коалицию Буша в период
иракского кризиса Далдер и Линдсей называют коалицией «безымянных,
зависимых, невоодушевленных и невовлеченных». Они утверждают, что
коалиция лишь продемонстрировала степень изоляции США, которая
стала следствием «Америки, не связанной
обязательствами».
Далдер и Линдсей подчеркивают, что убедить американскую элиту и общественное мнение
в необходимости «смены режима» могло лишь наличие у Хусейна
химического и биологического оружия, а также угроза создания
ядерного. Тот факт, что оружие массового уничтожения так и не было
найдено в Ираке, означает, по мнению авторов, бессмысленность
военных действий, которые лишь привели к нестабильности в регионе.
Они отмечают, что один из основных принципов революции Буша –
доктрина превентивных действий – полностью зависит от точности
разведданных и допущенные накануне войны просчеты наглядно
демонстрируют, что Америка пока не готова к миссии, которая
навязывается ей республиканской администрацией.
В заключение авторы монографии отмечают, что американский президент переоценил
возможности односторонней политики. Они считают разрыв с Германией
в период войны на Ближнем Востоке абсолютно неверным
дипломатическим шагом, обращают внимание на зависимость
ближневосточной политики США от европейской финансовой помощи.
Революция во внешней политике была, по их мнению, вызвана ошибочным
представлением о том, что мир вступил в постдипломатическую эру,
когда гегемон не должен считаться с международным законом. «Не
только американская победа в войне, но и великодушие в мирное время
сделало ХХ век веком Америки». Далдер и Линдсей отмечают, что Буш
постепенно отказывается от некоторых особенно одиозных принципов
собственной революции. Вашингтон подчеркивает важность таких
международных институтов, как МАГАТЭ, участвует в некоторых
многосторонних инициативах, например в «форуме шести», нацеленном
на разрешение ядерной проблемы на Корейском полуострове. «В
предвыборный год, период, когда необходимо отказываться от
крайностей, в Америке наступило время прагматизма, однако было бы
неправильно заключить, что революция Буша завершена и внешняя
политика возвращается к норме».
Монография Ива Далдера и Джеймса Линдсея рассчитана, разумеется, на среднего американского
читателя. Несмотря на то что книга перегружена фактологическим
материалом, подобранные факты в большинстве своем общеизвестны: все
они составляли основу новостных блоков CNN за последние несколько
лет. Конечно, можно позавидовать энциклопедической тщательности
авторов, с какой они излагают события, и притом, стоит заметить, в
строго хронологическом порядке. Однако провоцирующее название
монографии, пожалуй, не соответствует содержанию текста, который
скорее можно было бы озаглавить «Хроника американской внешней
политики в эпоху Буша-младшего».
Александр Терентьев
© Журнал «Россия в глобальной политике», № 4 июль-август 2004
