В связи с приходом на пост президента США Барака Обамы Венесуэла надеялась на разрядку в отношениях с Америкой. Уго Чавес, с одной стороны, считал, что Каракас и Вашингтон способны преодолеть взаимный антагонизм, с другой – осознавал, что одной доброй воли глав государств недостаточно. Действительно, кардинальных изменений не произошло, хотя градус напряженности снизился. После смерти Чавеса ситуация вновь резко обострилась. Новый венесуэльский лидер Николас Мадуро стремился доказать собственным элитам и общественности свою приверженность идее величия, политической и экономической независимости. Для этого была разыграна карта борьбы гордой и свободолюбивой Венесуэлы с американским империализмом.
Личные отношения между Мадуро и Обамой уже на ранних этапах характеризовались взаимной неприязнью и недоверием. Многие американские эксперты в то время отмечали, что персональный фактор всегда играл для Обамы важную роль, противопоставляя его неплохие личные отношения с Чавесом или российским президентом Медведевым негативному восприятию Мадуро и Путина. Но, безусловно, на углубление противоречий между странами повлияли не столько субъективные, сколько объективные факторы. Одни из таких факторов – наркотраффик и связи с колумбийскими боевиками РВСК (Революционные вооружённые силы Колумбии).
В начале 2014 г. был опубликован официальный доклад Государственного департамента «О международной стратегии по контролю за оборотом наркотиков», где отмечалось, что «Венесуэла, которая вязла на себя серьезные международные обязательства, не сумела создать механизмов в борьбе с наркокартелями». Венесуэла превратилась в перевалочную базу незаконного оборота наркотиков из Южной Америки в США, утверждалось в документе.
Одновременно были обнародованы материалы по делу венесуэльского генерала Генри Сильва, который по поручению правительства оказывал поддержку колумбийским повстанцам в перевозке героина на территорию Соединенных Штатов. Министерство финансов США утверждает, что выявлены не только высокопоставленные лица, но и схемы финансирования ячеек РВСК. После представления доклада в комитетах по международным делам и разведке Сената, принято решение заморозить счета Сильвы и аргентинского чиновника Гидо Антонини, который особо приближен к президенту Кристине Киршнер. Официальный Вашингтон направил запрос в Буэнос-Айрес, требуя предъявить отчеты о финансировании избирательной кампании Киршнер. Отделение министерства финансов Соединенных Штатов, отвечающее за безопасность и финансовую разведку пояснило, что США имеет все основания подозревать Антонини в получении доходов от наркоторговли через венесуэльские каналы. Аргентина посчитала подозрения оскорбительными и обвинила Вашингтон в попытке вмешаться во внутриполитические процессы. Отказ аргентинцев привел к заморозке отдельных крупных проектов с американским капиталом и арестом счетов Антонини не только в американских, но и в канадских и европейских банках.
Уже после этих событий Конгресс требовал от Обамы принять жесткие меры в отношении официального Каракаса. Однако администрация Белого дома считала необходимым дать время американской разведке, чтобы получить больше данных как о связях венесуэльского истеблишмента с бойцами народного фронта Колумбии, так и об отмывании денег и незаконном финансировании радикальных и недружественных США политических сил в Латинской Америке. Ситуация обострилась весной 2014 г., когда Лимси Вилафанья, бывший начальник охраны председателя Национальной Ассамблеи Венесуэлы Диосдадо Кабельо, заявил в интервью испанской «ABC», что его бывший босс не просто получал незаконный доход от наркоторговли, но и курировал деятельность одного из крупнейших картелей Los Soles, связанных с лидерами РВСК. Его показания легли в основу доклада помощника госсекретаря по вопросам стран Латинской Америки Алекса Ли, представленной Конгрессу в октябре 2014 года. Ли писал, что: «Хотя Венесуэла не является крупным центром наркопроизводства, в ней созданы все условия для деятельности различных преступных групп».
В Венесуэле царит беззаконие, а границы беспрепятственно пересекаются террористическими группами из Колумбии
В рекомендательном письме администрации, приложенной к докладу, также указывалось, что в Венесуэле царит беззаконие, а границы беспрепятственно пересекаются террористическими группами из Колумбии. Белый дом более двух месяцев проводил консультации с правительством Колумбии, прежде чем принять окончательное решение о введении серьезных санкций против Венесуэлы. Дополнительным аргументом стал отчет Международного комитета по контролю за оборотом наркотиков, опубликованный в конце января 2014 года. В нем констатировалась, что перевозка наркотиков воздушным путем из Венесуэлы и Гондураса возросла в шесть раз по сравнению с предыдущим годом. Таким образом, решение Обамы от 9 марта 2015 г. не было сиюминутным, принятым исключительно в поддержку политических оппонентов президента Мадуро.
Главная политическая потеря заключается в торможении восстановления дипломатических отношений с Кубой. Диалог с официальной Гаваной считается одним из важнейших внешнеполитических достижений администрации Обамы. Президент Николас Мадуро, чья популярность упала почти на 20%, обратился к руководству стран Латинской Америки с просьбой солидаризироваться в связи с «величайшей агрессией», развязанной США. Венесуэльский лидер понял, что может извлечь максимум из американских санкций и помешать дальнейшему развитию американо-кубинского диалога. Задача максимум – сорвать подписание конкретного соглашения между Кубой и США на Саммите Америк.
В какой-то степени Мадуро удалось решить эту задачу. На вышеупомянутом саммите в минувшие выходные президенты Обама и Кастро пожали друг другу руки, но соглашение о восстановлении дипломатических отношений отложено на неопределенный срок. Подобное развитие событий может негативно отразиться на авторитете действующего кубинского лидера. Для Рауля Кастро крайне важно довести диалог с Америкой до логического конца. Сегодня он испытывает серьезное давление военной элиты, которая является де-факто гарантом его политической безопасности. По сути, официальный переход власти от элит «Fidelista» к элитам «Raulista» должен быть скреплен конкретными соглашениями с США, которые выступят в качестве гранта безопасности для нового режима.
Понимая ситуацию, Белый дом создал искусственную преграду для спасения имиджа Кастро – Вашингтон отказался начать процедуру отмены эмбарго в отношении Кубы. С одной стороны, Кастро сохранил лицо перед собственной элитой, с другой – Гавана смогла убедить международное сообщество в том, что ее отказ от подписания соглашения с США не является следствием американо-венесуэльского кризиса. Иными словами, официально Куба ссылается на отказ США отменить эмбарго. В свою очередь, Рауль Кастро также направил в Вашингтон четкие сигналы о заинтересованности в развитии диалога. За официальной внешней риторикой в поддержку Венесуэлы внутри самой Кубы разворачивалась совершенная иная кампания. Газеты, журналы и телевидение вели активную пропаганду в поддержку стремления Кастро восстановить отношения с США.
Согласно опросам 80% кубинцев относятся к президенту Обаме с большой симпатией. По этому показателю он обошел братьев Кастро. В тоже время 78% опрошенных заявили, что восстановление отношений с США должно быть главным приоритетом кубинских властей.
Согласно опросам, проведенным американской компанией Bendixen & Amandi в сотрудничестве The Washington Post, 80% кубинцев относятся к президенту Обаме с большой симпатией. По этому показателю он обошел братьев Кастро (Фидель – 48%, Рауль – 52%). В тоже время 78% опрошенных заявили, что восстановление отношений с США должно быть главным приоритетом кубинских властей. Результаты опросов активно обсуждались в Каракасе. Президент Мадуро осознавал, что он не способен оказывать давление на Кастро в долгосрочной перспективе. Возможно, понимание того, что восстановление американо-кубинских отношений лишь вопрос времени, заставило венесуэльского президента лично приехать на саммит.
Во время саммита, Мадуро все же встретился в Обамой. О чем конкретно говорили лидеры двух стран неизвестно. Однако венесуэльский президент позже отметил: «Я думаю, что по результатам саммита в ближайшие дни может появиться возможность перехода к процессу диалога с американским правительством и выстраиванию уважительного отношения». В свою очередь, официальный представитель Совета национальной безопасности США Бернадетт Михэн сообщила о том, что президент Обама заинтересован не в «запугивании» Венесуэлы, а в стабильности и процветании этой страны. Почему же Каракас все же пошел на диалог? Во-первых, на Мадуро оказывается серьезное давление внутри собственной страны. В Венесуэле растет число сторонников налаживания диалога с Америкой. Многие политики, деятели науки и искусства отмечают, что в этом отношении именно Куба должна стать примером для венесуэльских властей. Во-вторых, с экономической точки зрения, Венесуэла объективно заинтересована в добрососедских отношениях с Америкой. Санкции со стороны Белого дома не выгодны ни Каракасу, ни американскому бизнесу (или бизнесу с американским капиталом), широко представленному на венесуэльском рынке. В-третьих, Николас Мадуро должен быть более других заинтересован в снижении уровня организованной преступности в стране. Венесуэла может воспользоваться в этом поддержкой со стороны США. Наконец, в Каркасе должны учитывать тот факт, что идеи борьбы против американского империализма более не актуальны и не эффективны. Неудивительно, что сегодня наблюдается постепенный распад Боливарианского альянса. Идеология уступает прагматичным расчетам. И, если раньше за идеи антиамериканизма можно было получать экономические дивиденды, то сегодня такая перспектива маловероятна.
