20 марта в Казахстане пройдут выборы в мажилис — нижнюю палату парламента. По казахстанской традиции, выборы досрочные. Председатель сената Казахстана Касым-Жомарт Токаев на днях отметил в комментарии ИА КазТАГ, что беспрецедентным это событие не является: «В мировой парламентской истории было немало подобных случаев, когда правящие партии инициировали проведение досрочных выборов».
Однако, «казахстанский феномен» объективно существует — за всю постсоветскую историю лишь один созыв парламента отработал свой срок от начала до конца (5 лет). Президентские выборы также всегда проводились досрочно. Это беспримерно для центральноазиатского политического пространства; ничего подобного не знают столь разные по политической истории и системе государства, как Узбекистан и Киргизия. Тем не менее, эта политическая необычность никогда не была предметом политической рефлексии в Казахстане. Даже более того: согласно официальной идеологии и пропаганде, Казахстан является самым политически стабильным и устойчивым государством на постсоветском пространстве, а его опыту активно учатся соседи. В том числе, Россия: так, А. Башмаков, заместитель председателя Ассамблеи народа Казахстана, в августе 2015г. завил, что ««Я недавно вернулся из Москвы, они по нашему опыту перенеси выборы в Думу РФ, и даже рассматривали президентские»(http://365info.kz/2015/08/dosrochnyx-vyborov-v-parlament-kazaxstana-ne-budet-bashmakov/).
Предыдущий состав парламента недоработал до истечения конституционного срока совсем немного, полгода. И очевидно, что решение о досрочных выборах принималось в значительной мере, «с колес». Хотя слухи о такой возможности ходили весь прошлый год, но, учитывая упомянутую выше казахстанскую практику, такие слухи явление перманентное, они стихают только на короткий период, где-то, на год после очередных выборов, потом возникают снова. Упомянутый А. Башмаков в августе 2015г. говорил: «я думаю, нет необходимости проводить досрочные выборы в парламент. Мажилис пусть работает, осталось тут не так уж и много. Зато все по закону».
Надо отметить, это было не мнение «обычного» политика. Г-н Башмаков фигура весьма осведомленная о тенденциях на «уровнях принятия решений»; ему доверяется озвучивать важнейшие инициативы. Так, в 2011 г. будучи сенатором он озвучил обращение инициативной группы к президенту Назарбаеву с просьбой дать согласие на проведение референдума о продлении его президентских полномочий до 2022 года (единственная инициатива подобного рода, оставшаяся нереализованной). В начале 2015г. А. Башмаков выступил с инициативой проведения досрочных президентских выборов. Тем не менее, за два — три месяца до принятия принципиального решения о досрочных парламентских выборах, он о такой возможности явно не знал.
Косвенные признаки того, что выборы вновь будут досрочными, в виде некоторой активизации политических партий и работающих на этом поле социологов, появились в самом конце года. А 13 января депутаты мажилиса парламента обратились к президенту с просьбой о досрочном роспуске палаты. То есть, решение принципиально было принято в ноябре-декабре 2015г.
Что же стало причиной этого, в значительной мере, экстренного, решения? В принципе, официальные лица этого не скрывают: тяжелая и мало предсказуемая ситуация в экономике. В цитировавшемся выше комментарии К. Токаев отметил, что «Экстраординарность данному событию придает не сам факт выборов, а весьма сложная и даже непредсказуемая ситуация в глобальной экономике и политике». Все официальные комментарии этой проблемы содержательно сводятся к этому тезису. Правда, какой либо конкретики в расшифровку этого посыла не предложено. Глава сената лишь заметил, что «историческая миссия парламента прежнего созыва выполнена достойно, особенно в части качественного законодательного обеспечения нового этапа реформ в Казахстане — президентского плана нации «100 шагов». Показательно, что инициатива депутатов о досрочных выборах была с одобрением воспринята в обществе, люди понимают важность непрерывного движения вперед по пути реформ, в противном случае застой». Но зачем тогда распускать проявивший себя эффективно прежний мажилис? И почему новый априори считается «лучше»?
Сергей Домнин, главный редактор журнала “Эксперт Казахстан”, комментирует этот вопрос так:
— Официальная формулировка такова: нужен консенсус политических сил, поскольку впереди Казахстан ждет экономически сложный период. О том же самом говорили и формальные инициаторы президентских выборов год назад. Логика такая: чем позже выборы, тем больше вероятность по ходу углубления кризиса экономического получить еще и политический. Игра на опережение, перестраховка — как это ни называй, но такая мера эффективна, если сложности продлятся недолго, год-два, как в 2008-2010 годах. Судя по всему, для Казахстана этот кризис — структурный, а потому болезненный и длительный.
То есть, политические лидеры страны видят в досрочных выборах своего рода превентивную «перезагрузку легитимности» режима, демонстрацию поддержки населения. Как, впрочем, это было и во всех предыдущих подобных случаях (оставим здесь в стороне критиков к проведению выборов и вопросам прозрачности). Но такая тактика оправдана в странах, где существует, пусть и слабая, но легитимная политическая оппозиция, оппонирующая режиму. Или мощный консервативный тренд, стремящийся сдерживать реформы власти. Но, согласно постоянным заявлениям представителей власти, реформы имеют абсолютную поддержку на общенациональном уровне. Что касается системной оппозиции, то ее, практически, не осталось. Последняя, принципиально оппонирующая режиму политическая сила, хотя уже слабая и маргинальная, Коммунистическая партия Казахстана[1], была по решению суда ликвидирована в 2015г. За последние годы произошли нейтрализация, в том или ином виде, видных оппозиционеров, закрытие ряда не лояльных СМИ, многомесячная блокировка хотя бы не всегда и не до конца лояльных интернет-ресурсов. Усилилась практика регулирования работы политических и общественных организаций, контроль над информационным пространством и немалой частью экспертного сообщества (удивляться ли после этого, что казахстанцы звонят в эфир передач российского телеканала РБК с вопросом о перспективах тенге?). Неожиданностью текущего момента стало задержание председателя правления Союза журналистов Казахстана, президента Национального пресс-клуба С. Матаева по подозрению в хищениях при выполнении государственного информационного заказа. В прошлом пресс-секретарь президента страны, оппозиционером он никогда не был, но в вопросах защиты СМИ всегда был принципиален, озвучивая в высоких сферах позицию журналистов и общественности. Эта история вызвала большой резонанс в обществе. В том числе и потому, что прежде в политически важные, предвыборные, периоды, подобного не случалось.
Все это полностью исключает появление какого либо серьезного вызова режиму в легитимном политическом поле.
Характерно в этой связи замечание Специального докладчика ООН по вопросу о праве на свободу собраний и ассоциаций Майна Киаи в ходе визита в Казахстан в январе этого года:
» Я рекомендовал правительству создать независимый орган, который не контролируется ни исполнительной властью, ни судебной, ни прочими властями, который может регулировать и регламентировать деятельность политических партий самостоятельно. Существующая система не работает и является несправедливой в отношении тех партий, которые бы хотели конкурировать с лидирующими партиями. (…). Это не должна быть проблема в стране, в которой президент на последних выборах набрал 95,5 процентов голосов. Это самая высокая планка, которую не сравнить с другими странами мира. Вторая идет — Руанда, где президент занял 95 процентов голосов»(http://rus.azattyq.org/content/mayna-kiai-astana-svododa-sobraniy/26815761.html).
На таком фоне досрочные выборы как мера «перезагрузки легитимности» выглядят чрезмерной «перестраховкой». Конечно, иную позицию можно озвучить, если бы речь шла о возможном широком конфликте с несистемной оппозицией, в частности, с исламистским движением. Но это совершенно иной контекст.
Предвыборную жизнь общества известный казахстанский журналист Владислав Юрицын видит так:
— Отношение к выборам индифферентное. Если бы не наглядная агитация на улицах и доставка приглашений на избирательные участки по квартирам и домам, то их вообще бы никто не заметил. Агитационная кампания у шести политических партий, допущенных к выборам в нижнюю палату парламента — унылая. Население настолько разочаровано в государстве и отчуждено от него после девальвации и роста цен, что сознательно либо бессознательно его не воспринимает. А как следствие и выборы тоже. Публикации в СМИ на тему выборов в основном дежурные и с надрывом, поскольку журналисты тем более знают, что население эту электоральную кампанию игнорирует.
Оценка — достаточно типичная сегодня в Казахстане, если выходить за рамки официальных и близких к ним позиций. Это ожидаемо: при прежнем парламенте случилось радикальное, в несколько внезапных «скачков» за два года, падение курса нацвалюты, со всеми вытекающими последствиями. Также стало окончательно ясно, что надежды на «большую нефть» оказались фикцией, и никаких ясных выходов из ситуации предложено так и не было.
Экономические реалии объясняют беспокойство властей и пессимизм населения. Хотя, по официальным данным, 2015г. страна закончила с ростом экономики на 1,2%, в базовых ее сферах отмечено снижение: в нефтедобыче на 1,7%, в добыче железной руды — 22%. Рост в обрабатывающей промышленности, по официальным заявлениям, составил 0,2%. В целом поддержало хотя бы минимальный рост ВВП, по видимости, в основном сельское хозяйство — собрали хороший урожай. Инфляция в 2015г. впервые после 2007г. превысила двузначные цифры, состав 13,6%. Тенге за полгода, с августа прошлого по январь нынешнего (как раз от момента заявления г-на Башмакова что все должно быть «по закону» до озвученной инициативы о досрочных выборах), в среднем теряла по 12% в месяц. Министерство национальной экономики Казахстана, прогнозируя (наконец-то!) длительный период низких мировых цен на экспортную продукцию страны, сейчас заявляет, что драйвером роста экономики на обозримую перспективу станет внутренний спрос.
Авторитетный журнал «Эксперт Казахстан» в феврале 2015г. писал по этому поводу (http://expertonline.kz/a14193/):
«Складывающаяся сегодня картина заставляет скептически смотреть на эти планы. Индекс реальных денежных доходов населения стремительно падает с начала осени. В октябре доходы сократились на 2,2% к аналогичному периоду прошлого года. К ноябрю нисходящая динамика ускорилась до 5%. (…) обвал произошел сразу после отпуска тенге в свободное плавание и девальвации. (…) Хотя нет уверенности, что критически тяжелое положение домохозяйств преодолено (вероятнее всего, самым тяжелым будет I квартал 2016 года), уже понятно, что сменится оно на стабильно тяжелое. Это означает, что пожарными антикризисными мерами фундаментально улучшить ситуацию не выйдет».
Как может повлиять на экономическую ситуацию смена определенного числа персоналий в парламенте после выборов, не ясно. В том, что это будет именно смена, с сохранением традиционной партийной структуры, наблюдатели не сомневаются:
— Кампания в мажилис мало кому интересна, поскольку там все понятно — пройдет “Нур Отан” (правящая партия — Я.Р.), пролезут “Ак жол”, КНПК, а также, возможно, “Ауыл”. Поскольку все в стране понимают, что влияние мажилиса как политического института мало, то особенного интереса к этим выборам нет. Никакого радикального обновления политической системы после парламентских выборов-2016 большинство не ждет. Опасения связаны с тем, что после выборов произойдет ухудшение экономической обстановки: тенге ослабеет, повысятся цены на потребительские товары, вырастут коммунальные тарифы. Во многом эти страхи необоснованны, так как большая часть возможных стрессовых негативных сценариев в экономике уже реализовалась, — считает С. Домнин.
Тем не менее, далеко не все в Казахстане разделяют последнее утверждение, ожидания резкого ухудшения экономической ситуации разлиты в обществе. Нельзя не заметить, что социально-психологическое настроение населения зачастую ухудшают власти своей пиар-политикой. В политическом дискурсе казахской власти как мало где еще традиционно гиперболизировано значение политического пиара, зачастую в ущерб анализу и необходимым практическим шагам. Самые громкие примеры такого рода — идея «Большой каспийской нефтью» и длительное, политически ангажированное, сдерживание девальвации тенге в кризисы 1998 и 2008гг. Позитивистские идеи интенсивно вбрасываются в информационное пространство, » накачивая» социальный оптимизм. Когда же очередной пиар-«пузырь» лопался, для реабилитации социального самочувствия на прежних принципах создался новый. Вероятно, именно это является наиболее рельефной отличительной чертой Казахстана от других стран со схожей структурой экономики и, соответственно, схожими проблемами.
В апреле 2015г., после президентских выборов, президент Назарбаев на пресс-конференции, на вопрос о возможности резкой девальвации тенге, заявил (https://kapital.kz/finance/39903/rezkoj-devalvacii-tenge-ne-budet-zaveril-nursultan-nazarbaev.html):
«Ничего не будет после выборов такого резкого. Как работали, так и будем работать. Никаких предпосылок нет, я уже предупреждал. Уже казахстанцы меня знают: если что-нибудь такое намечается, я сам скажу и скажу, как надо от этого защититься, уберечься. Было колебание в связи с российским рублем, поскольку у нас большая торговля, большая связь. Сейчас, как видите, это стабильно. Никаких таких планов не намечается, и я не вижу условий для этого».
Курс тенге к доллару в апреле составлял 185,8, в конце декабря — 339,4.
Хотя подобных замеров в Казахстане не проводится, можно с высокой долей уверенности предположить, что нынешняя предвыборная кампания проходит в условиях максимального дистанцирования населения от нее и от сложившейся политической системы.
Здесь необходимо отметить еще одну историю. В последние годы в Казахстане имел место прецедент из тех, что, казалось, не могли повториться после 1990-х: самоорганизации немалой части общества на идейной основе. Учитывая казахстанскую специфику, нужно подчеркнуть и интернациональный характер этого процесса. Поводом стали намерения властей застроить красивейшую горную местность Кок-Джайляу, «казахстанскую Швейцарию» и один из последних нетронутых уголков природы под Алма-Атой. В ответ было создано общественное движение «Защитим Кок-Джайляу!», началась беспримерная активность в соцсетях, прошли несанкционированные общественные акции у зданий госорганов. Это распространилось и на решения о сносе зданий в историческом центре Алма-Аты. Для Казахстана это давно забытые формы общественной активности, тем более, со стороны политически маргинализированной властями интеллигенции и среднего класса. Повлиять на снос граждане не смогли, а застройка Кок-Джайляу «остановил» финансовый кризис. Но итогом этой истории стал важный прецедент и, по нашей оценке, нарастание отчужденности этой части населения от власти. Отношение к ней со стороны власти нельзя назвать мудрым, ведь, не смотря на отрешенность от какого бы то ни было влияния на политическую жизнь, этот слой играл исключительную роль в сохранении стабильности в обществе, поддерживая традиционный социально-культурный уровень, не дававший обществу в целом сползать вниз. Для власти это мог бы быть потенциально важный и эффективный союзник в тех реалиях, которые могут прийти в страну в недалекой перспективе, не смотря на досрочные выборы. Особенно, если совпадут два момента — затянется социально-экономический кризис, и на таком фоне произойдет смена верховной власти. К этому Казахстан сегодня не готов.
[1]— не путать с Коммунистической Народной партией Казахстана (КНПК), инкорпорированной в политическую систему и лояльную режиму.
