В других своих статьях я не раз писал о том, что во внешнеполитическом отношении России в последние десять – двенадцать лет фантастически везет. Новая индустриальная революция в Азии спровоцировала долговременный рост спроса на главные товары российского экспорта – нефть, минеральное сырье, энергоемкие и водоемкие товары, продовольствие. Традиционные конкуренты на Западе ослабли. Китай делает почти все возможное, чтобы не только не угрожать, но и удерживать Россию на своей стороне, учитывая нарастающее соперничество с США. Для нашей страны, которая тысячелетние строилась вокруг главной национальной идеи – обороны от внешнего врага сложилась уникальная ситуация – ей никто явно не угрожает. Это, непривычно, подспудно воспринимается, как вызов национальной идентичности. Внешние угрозы пытаются выдумать. Что становится все труднее.
Везению помогала прагматичная профессиональная внешняя политика. Она была немного кондовой – в духе XIX века. Но, опять повезло. Мир возвращается на новом витке в геополитическую предысторию.
В результате Россия на внешнеполитических весах весит в разы больше, чем предполагает ее экономика.
Внутри страны ситуация выглядела до недавнего времени гораздо более тревожной. Ощутимо рос разрыв между властью и обществом. Особенно его образованной и активной частью.
Во власти и вокруг нее практически не было людей, представляющих потрепанный и видоизмененный, но традиционно мощный в России интеллектуальный класс, русскую интеллигенцию. Ее игнорировали.
У части ее начало нарастать что-то похожее на ненависть к правящей верхушке. Появились крайне тревожные памятные для нас по 1989-1991 гг., настроения «чем хуже для власти, тем лучше». Буржуазия приспосабливалась, но была недовольна бесконечным рейдерством и коррупцией. У образованной активной молодежи, выросшей после коммунизма, отсутствовали социальные лифты. Внешне полусоветская власть ей была эстетически и политически чужда. Нарастала эмиграция лучших.
Этот разрыв нарастал на уровне масс народа. У них усиливалось раздражение против коррумпированной бюрократии, растущего социального неравенства и несправедливости. Но большинство населения продолжало наслаждаться скромным консюмеризмом в условиях личной свободы.
Ворующая бюрократия и ее политические представители серьезной опорой власти быть не могли. Складывалась ситуация, когда власть на случай кризиса не обладала резервом в элите, которая эту власть неоднократно в 1990-е гг. спасала.
А экономические векторы предвещали социальные проблемы, вызванные как ухудшением мировой конъюнктуры, так и нараставшей немодернизированностью российской экономики, низким уровнем накоплений, чрезмерными социальными и оборонными обязательствами.
Осенью прошлого года ситуация представлялась пугающей. Притом, что общество в массе своей еще «отдыхало» после семидесяти лет советских лишений и последовавшего десятилетия революций. И социального заказа на реформы в явной форме не было.
Наиболее вероятным в поствыборный период представлялись сценарии «стагнации минус» или «стагнации плюс» — с преобладанием деградации или со скромными элементами развития. Которые почти наверняка не успевали бы за нараставшими вызовами. У меня, да и у специалистов, чье мнение я ценю, появилось опасение, что года через два-три у нас опять «хряснет»: недовольство «верхов» соединиться с недовольством «низов» и начнется…
И тут стране повезло. Сначала рокировка премьера и президента вызвала чувство унижения у значительной части общества. А уход Д.А.Медведева с высшего поста лишил либеральную общественность «фигового листка», которым она могла прикрывать свое нежелание требовать изменений, удовлетворяясь неясными разговорами о модернизации.
На этом фоне то, что было воспринято массированной фальсификацией на парламентских выборах стало особенно нестерпимым. И начались масштабные протесты экономической и интеллектуальной элиты страны, интеллигенции. Но они начались до того, как проснулись массы.
И власть, которая и до того понимала необходимость реформ и готовилась к ним (читай заявления Д.А.Медведева), но очень не хотела их начинать (от добра – добра не ищут, легко начать, трудно остановиться), эти реформы объявила. В последних статьях и выступлениях и Д.А. Медведева, и В.В.Путина содержится почти все, что предлагает оппозиция. Естественно, что у В.В, Путина нет лозунга «долой Путина». И «отменить результаты выборов».
Если бы я верил в возможность элегантных заговоров, я бы мог даже предположить, что кто-то во власти специально организовал рокировкой и фальсификацией протесты. Которые подтолкнули бы к реформам. Все равно необходимым и готовившимся. Но уже перезревавшим. Но это была бы слишком красивая теория.
Учитывая обвинения демонстрантов на Болотной и Сахарова в том, что они являются агентами США, можно было бы в публицистическом запале предположить даже, что американцы решили, наконец, действительно помочь России. Но я не преувеличиваю готовность помогать со стороны этой, действительно порой бескорыстной, нации. Сейчас США не до нас.
Думаю, скорее всего, что не все, но многое из того, что обещается в преддверии выборов, выполняться будет.
Просто потому, что в нынешних условиях и в перспективе хотя бы относительно разумной альтернативы курсу на новые реформы нет. Попытка зажима лишь усугубит нарастающие проблемы. А в правящей группе я не вижу нереалистичных радикалов. Была вероятность продолжения стагнации. Но протесты эту вероятность серьезно уменьшили. За что страна и общество должны быть благодарны тем, кто выходил на Болотную и Сахарова. И чем больше и дольше они будут протестовать и требовать, тем дальше пойдут реформы. Укрепляющие и страну, которой они хотят добра, и власть, которую они не любят. Поблагодарить нужно и контрдемонстрантов, по приказу или добровольно поддерживающих В.В.Путина. Они ведь тоже поддерживают с условием ограничения наглого беспредела бюрократии и борьбы с безудержной, системной коррупцией. И власть вынуждена будет прислушиваться и к их, хоть и не очень радикальным требованиям.
Ну а теперь дам вслед за десятками комментаторов мой вариант совершенно необходимых изменений в рамках консервативной модернизации. На пороге которой страна, видимо, стоит.
Главный смысл такого варианта развития — подготовка к модернизационному рывку через создание действенных государственных и общественных институтов помимо «вертикали власти». 1990-е годы были периодом революционного выхода из коммунизма и милитаризма. 2000-е годы – контрреволюционного восстановления управляемости. Но двадцать лет были потеряны для создания эффективных институтов, без которых невозможно никакое современное развитие. Это — парламент хотя бы с законодательными и особенно контрольными функциями, даже без возможности формирования правительства. Это — судебная система, защищающая права граждан, прежде всего — права собственности. Это, наконец, — муниципальное самоуправление. Пока, правда, я не увидел в программах кандидатов очевидного упора на строительство институтов. Но без этого «как без воды…»
Исторический аналог — комплексные институциональные реформы Александра II, давшие России возможность совершить мощный рывок в конце XIX — начале XX веков. Важно попытаться обеспечить его до неизбежного при инерционных сценариях «поражения в Крымской войне», которое в XXI веке в отличие от века XIX может оказаться фатальным.
Основная цель политической модернизации, которая уже во многом объявлена — начало системной борьбы с коррупцией, которая помогала антикоммунистической революции, потом – в 2000-е гг. восстановлению управляемости. Но теперь превратилась в главный фактор замедления и деформации развития, деградации общественной морали.
А для этого – быстрое введение реальной партийной конкуренции, появление двух-трех «правящих партий». Модель одной правящей партии на период модернизации России не подходит, по-видимому, из-за тоталитарного наследия. Получается бледный слепок с КПСС времени застоя. Понятно, что нужно будет возвращаться к смешанной, мажоритарно-пропорциональной системе выборов. Чисто пропорциональная система работать не может в условиях глобальной, а не только российской тенденции к ослаблению партий.
Для запуска реформы политической системы нужно будет в ближайшие год-полтора провести новые парламентские выборы. Решив попутно проблему восстановления легитимности власти, серьезно подорванной махинациями вокруг парламентских выборов 2011 года.
Необходим и допуск в Думу хотя бы на правах «заднескамеечников» представителей относительно радикальной, но системной оппозиции, которую искусственно делают внесистемной. Болотная площадь должна быть представлена в Думе. Хотя бы с тем, чтобы обеспечить минимально необходимый плюрализм мнений, весомость аргументов власти в борьбе с коррупцией, интегрировать часть протеста.
Главное же – возрастное обновление исполнительной власти, например, через призыв «поколения свободы» – людей, выросших в 1990-200-е гг. – до того, как оно уедет, или разложится. Этот, «путинский призыв» может оказаться помимо создания институтов решающим рычагом бескровного реформирования и модернизации страны.
Для обновления могут быть даже приняты чрезвычайные меры типа возрастного ценза для высших чиновников. Чем скорее уйдут из власти люди с советским менталитетом, тем лучше для страны.
Перезрела и действительная реформа и очищение от коррупции хотя бы части правоохранительных институтов, ликвидация нереформируемых или создание их заново, чтобы создать эффективную «дубинку» в руках власти для борьбы с коррупцией бюрократии.
Сохранение на ближайшую перспективу персоналистского характера власти неизбежно. Это рискованно. Но другого стране и обществу пока не дано, да они и «не заработали» пока настоящей демократии и свободы. Получив их сверху в начале 1990-х гг., соотечественники развалили государство – СССР, бывшую Российскую Империю, а к концу десятилетия чуть не развалили то, что осталось – Российскую Федерацию. Но необходим запустить постепенный отход от излишне персонифицированной системы в сторону большей опоры на институты. И для этого – отказ через конституционные изменения от двухсрокового президентства – в пользу одного на 6–7 летний срок.
В политико-идеологической сфере нужны шаги по превращению, по крайней мере, одного из ведущих телеканалов просто в общественный. Но в независимый. Единственный очевидный путь – продажа его зарубежным собственникам. Как бы это неприятно не звучало.
Необходимо и перезревшее завершение при помощи серии мер культурно-просветительского характера «десталинизации» страны, начатой ХХ съездом, продолженной демократизацией начала 1990-х, но так и не доведенной до конца. Не перечеркивая лучшего, что было, и лучших, кто трудился и служил во имя России, в ХХ веке. И конечно – восстановление через СМИ, особенно Интернет и учебные программы, идентичности общества, его связи с многовековой историей России, особенно ее «блистательным» XIX веком. Эта связь остается во многом прерванной семидесятью годами коммунистической пропаганды.
В экономической сфере основной задачей должно стать завершение процесса приватизации собственности в России. Каким бы способом и в какие бы годы – 1990-е или 2000-е она была приобретена. Это же и, пожалуй, важнейшая политическая задача, стоящая перед Россией. Главное – узаконить ее и сам институт частной собственности. Частная собственность должна становиться священной, а рейдерство – святотатством. Иначе вся политическая борьба будет по-прежнему вестись вокруг возможности передела собственности, страна так и продолжит болтаться в замкнутом круге постсоциалистического перехода.
Необходим запуск одной-двух действительно мощных экономических программ, вместо во многом имитационных «нацпроектов». Очевидна необходимость программы присоединения страны к «азиатскому экономическому локомотиву», нового освоения Сибири и Дальнего Востока через развитие инфраструктуры, производств по глубокой обработке сырья, леса, создание ориентированного на бездонные рынки Азии сельского хозяйства, других «водоемких» производств. Назовем это – «проект Сибирь» с массированным максимально широким привлечением иностранного капитала из США, ЕС, Китая, Японии, других стран Азии, предоставлением ему максимальных льгот и гарантий. Но под суверенным контролем России.
Новое освоение Сибири является столь очевидно настоятельным с экономической и геополитической точек зрения, что надо ставить вопрос о переносе столицы или хотя бы часть столичных функций и федеральных ведомств в города Сибири и Дальнего Востока, на Тихий океан. Для экономического поворота России к поднимающейся Азии нужно что-то похожее на прорубленное Петром I с соратниками «окно в Европу» через Санкт-Петербург. Об этом в программных документах кандидатов почти ничего не сказано, что вызывает изумление.
Помимо развития отраслей, названных «в проекте Сибирь», общего улучшения инвестиционного климата, государство должно сосредоточить поддержку на очень узкой их группе — атом, космос, часть вооружений, химия, газо- и нефтепереработка, может быть, фармацевтика. Именно здесь, а не «вообще», должны формироваться инновационные кластеры, практически везде с активным привлечением иностранного капитала и технологий. Пора расстаться с иллюзиями новой всеобъемлющей индустриализации/постиндустриализации в стране, которая не может конкурировать по качеству с Германией, а по цене/качеству — с Китаем.
Во внешнеполитической сфере сценарий представляется наиболее очевидным.
Учитывая культурно-исторические корни России и общие со странами Европы геополитические вызовы, конечно, желательно максимально структурированное сближение с ЕС, создание своего рода Союза Европы. (Что-то похожее уже предложено В.В. Путиным в статье в газете «Зюдойче Цайтунг»)
Но одновременно, повторю, необходима коренная экономическая переориентация на рынки Китая и поднимающейся Азии, прежде всего через новое освоение Сибири и Дальнего Востока.
Евразийский союз – правильный проект и должен развиваться. Но без вовлечения ностальгирующих по дотациям бесперспективных стран Центральной Азии. Им нужно помогать и их нужно защищать, но не повторять ошибок царей и комиссаров, которые увлеченные «большой игрой» или мессианством навесили на полтора столетия на страну безысходно дотационный регион.
В целом же нужна активная дипломатия при минимизации прямого вовлечения, особенно в конфликтные зоны. 2000-е гг. убедительно показали: кто влезает – тот почти всегда проигрывает.
По этому, как считаю, в принципе реалистичному сценарию Россия должна войти во вторую половину 2010-х гг. все еще мощным геополитическим игроком (по совокупным возможностям — третьим в мире) приблизительно на нынешнем уровне экономического развития. Но обладающим институциональным и человеческим потенциалом для модернизационного рывка, без которого даже при благоприятных обстоятельствах страна обречена на третьесортность и утрату реального суверенитета.
Если такой или сходный сценарий осуществлен не будет, то, боюсь, от России отвернется удача. Но Болотная и Сахарова толкнули страну к его осуществлению.
Статья во многом опирается на выводах доклада Валдайского клуба «Россия: не упустить удачу». Автор благодарит членов клуба за ценные идеи, которые он использовал.
| Опубликовано в газете «Ведомости» от 22.02.2012, №32 (3046).
