На фоне обезумевшей погоды (небывалая жара в России, катастрофические наводнения в Пакистане и Китае, засуха в Западной Африке, морозы в Латинской Америке, промокшая Центральная Европа) в Бонне прошел очередной раунд переговоров по подготовке к конференции ООН по изменению климата. Она состоится в конце года в мексиканском Канкуне, и еще пару месяцев назад международные чиновники рассчитывали заключить там обязывающее соглашение по сокращению выбросов углекислого газа взамен Киотского протокола, истекающего в 2012 году.
Первая попытка – в прошлом декабре в Копенгагене – успехом не увенчалась. Похоже, Канкун шансов тоже не имеет.
Копенгагенский саммит был на грани полного провала, но в последний момент удалось заключить неформальную сделку, за которой стояли четыре активно развивающиеся страны – Китай, Индия, Бразилия и ЮАР, а также прорвавшийся к ним президент США Барак Обама. В коммюнике впервые зафиксирован базовый ориентир – повышение температуры на планете не более чем на 2 градуса до конца XXI века. О масштабах сокращений выбросов и их распределении договориться не удалось, но документ содержит обещание развитых стран выделить в 2010–2012 году $30 миллиардов, а до 2020 года еще по $100 миллиардов в год на помощь развивающимся и бедным в переходе к новым производственным укладам.
Однако итоговое соглашение было лишь принято к сведению. Часть развивающихся стран высказались против того, что «крупняк» не готов давать больше, а, например, Европейский союз смертельно обиделся на то, что его проигнорировали при выработке документа, несмотря на то что ЕС давно выступает флагманом борьбы против изменений климата.
Спустя полгода оказалось, что «поплыло» даже то, что сформулировали в Копенгагене. Трехстраничный копенгагенский документ стремительно распухает за счет новых (а точнее, старых) оговорок и условий, выдвигаемых странами. Обещанные деньги не поступают. Об обязывающем соглашении в Канкуне не заикается уже никто. В ООН заговорили о том, что, возможно, нового всеобъемлющего договора не будет вовсе, а нужно, например, рассмотреть вопрос о продлении Киотского протокола. Пессимизма добавил и тот факт, что накануне боннских переговоров сенат США снял с обсуждения законопроект об ограничении выбросов, который хотела принять администрация Обамы.
Если отвлечься от политической «ярмарки тщеславия», где ведущие мировые державы меряются величиной статуса (а в нее неизбежно превращается любой крупный форум), то стержневая проблема климатического процесса заключается в том, что участники на деле обсуждают совсем разные проблемы.
Стержневая проблема климатического процесса заключается в том, что участники на деле обсуждают совсем разные проблемы
«Третий мир» в основном видит в переговорах возможность получить средства от богатых. Есть группа стран – беднейшие государства Африки, Азии и особенно небольшие островные государства, для которых речь в буквальном смысле идет о выживании. В случае повышения уровня Мирового океана вследствие глобального потепления нескольких членов ООН может просто не стать: их затопит. Представители, например, Мальдивских островов, Вануату или Гренады требуют принятия срочных мер. На словах все разделяют беспокойство «малышей», но на деле большие и богатые озабочены иным. (В самом крайнем случае им, наверное, будет проще переселить жителей погибающих островов, благо народу там немного.)
По сути, речь идет не об экологии, а о расстановке сил – экономических, но не только – в XXI веке.
Быстро развивающие страны, стоящие на пути активной индустриализации и масштабного роста производства, пытаются добиться того, чтобы подавляющую долю ответственности за сокращение выбросов взял на себя Запад, где индустриализация началась более 200 лет назад.
За это время там, мол, эмитировали такое количество вредных веществ, что теперь пора расплачиваться. А заодно позволить другим догнать. Развитый мир, испытывающий растущее конкурентное давление со стороны производителей из развивающихся стран, хотел бы, наоборот, иметь инструмент регулирования их роста, и введение международно-правовых обязательств по сокращению выбросов – одна из таких возможностей.
За этим конфликтом скрывается и принципиальная дилемма: что надежнее в качестве предпосылки для будущего лидерства – ориентация на все более высокие технологии или возрождение более традиционных производственных основ. Во всяком случае, в развитых странах спорят о том, что деиндустриализация и перенос производства в «третий мир», которые рассматривались как признак прогресса, имеют оборотную сторону – сужение экономической и социальной базы и зависимость от более отсталых частей земного шара.
Однако это только верхний слой. По мнению некоторых наблюдателей, резкий поворот в дискуссии вокруг обязывающего соглашения уже не за горами. Случится он тогда, когда Китай посчитает, что обладает достаточным промышленным и технологическим потенциалом в области «зеленой экономики». Пока это трудно себе представить. Но итальянский исследователь Клаудиа Беттиоли, изучающая то, что она называет «геополитикой возобновляемой энергии», обращает внимание на опыт недавней пекинской Олимпиады. Одним из условий, на которых КНР получила право на ее проведение, было выполнение жестких экологических норм и улучшение качества воздуха. В сжатые сроки Китай совершил рывок в области экологически эффективных технологий и не только выполнил международные нормативы, но и создал солидную базу для развития. Пекин, кстати, не отрицает необходимость сокращения выбросов в принципе – он лишь резко против того, чтобы уровни ограничения устанавливались извне.
По мнению Беттиоли, за несколько лет интенсивных вложений средств и интеллектуальных усилий Китай сможет выйти на передовые позиции, сравнимые с нынешними лидерами – Германией, Японией, Южной Кореей и США. И тогда Пекин пополнит ряды самых убежденных борцов за ограничение вредных выбросов, ведь их введение приведет к появлению огромного рынка соответствующих технологий, на котором Китай будет крупным игроком.
Если реализуется такой сценарий, то с трудностями, как легко предположить, столкнутся страны, полагающиеся на экспорт углеводородного сырья и использование собственных ресурсов в качестве «естественного преимущества». Им грозит не только сокращение рынка сбыта по мере распространения новых технологий, но и штрафные санкции в связи с невыполнением нормативов по выбросам. Неслучайно, кстати, среди тех, кто наиболее негативно настроен в ходе климатического процесса, оказались Саудовская Аравия и Венесуэла. России тоже есть о чем задуматься.
Международная научная дискуссия о причинах и динамике изменений климата сама по себе изобилует разногласиями. Но, когда тема выносится на межгосударственный уровень, вопрос о потеплении отступает на второй план перед лицом жесткого противостояния политических и экономических интересов.
Более того, нет темы, столь же наглядно демонстрирующей глубокий раскол мира, как климатическая проблема, которая в силу бесспорно глобального характера, казалось бы, должна, наоборот, объединять человечество.
