Бюджет Европейского союза, испытывающий по известным причинам серьезные проблемы, пополнится миллионом евро – норвежский Нобелевский комитет присудил ЕС премию мира за 2012 год. Решение неожиданное и напоминающее по произведенному эффекту вердикт 2009 года, когда к удивлению большинства комментаторов высшая политическая награда планеты была присуждена только что приступившему к исполнению обязанностей президенту США Бараку Обаме. Правда, хозяину Белого дома приз дали исключительно за слова и намерения (впоследствии не реализовавшиеся), а Евросоюз – структура активно действующая, хотя и переживающая, как уже признают все, самый глубокий кризис в своей истории. (Кстати, сама Норвегия дважды на референдумах отвергала вступление в Европейское сообщество, а потом и в Европейский союз).
Присуждение премии ЕС в ситуации, когда экономические проблемы, порожденные внутренними дисбалансами и ошибками единой Европы, грозят ввергнуть весь мир в глубокую рецессию, удивляет, как минимум, выбором момента.
Как и три года назад, норвежский Нобелевский комитет продемонстрировал свое горячее желание активно влиять на ход мировой политики. Эффект может быть разным, в том числе и обратным. Примечательно, что ни Барак Обама, ни стратеги его избирательной кампании стараются сейчас вообще не вспоминать о почетной награде, справедливо полагая, что у избирателя это скорее вызовет раздражение. (Можно вспомнить Нобель Михаилу Горбачеву в 1990 году. Наиболее распространенная реакция на родине лауреата была примерно такая: у нас все рушится, а он стрижет купоны на Западе).
Трудно спорить с тем, что европейская интеграция – ее идея и воплощение во второй половине ХХ столетия – более чем достойны самой высокой награды. Совершенно необъяснимо, почему в свое время премией не были увенчаны ни великий основоположник европейского единства Жан Моннэ, ни политики, запускавшие в конце 1940-х – начале 1950-х строительство Европейского сообщества – Робер Шуман, Конрад Аденауэр, Альчиде де Гаспери, Поль-Анри Спаак и др.
Вне всякого сомнения, история интеграции Старого Света после Второй мировой войны – пример фантастического успеха, залогом которого стало сочетание идеализма грандиозной идеи, точный экономический расчет и политическое мастерство ведущих участников.
Преодоление разрушительного национализма и великодержавного соперничества, которые дважды за прошлое столетие превращали континент в руины, стало настоящим геополитическим чудом. Единая Европа 1950-х – 1990-х годов стала воплощением лучших культурных традиций многовековой европейской цивилизации, той самой, что доминировала в мире благодаря гуманистическому подходу, способности к инновациям во всех смыслах (от технологических до социальных), конструктивному рационализму и интеллектуальной энергии.
Последним пиком европейского подъема стало окончание холодной войны. Победу в ней одержали Соединенные Штаты за счет своего военно-политического и экономического веса, однако Европа вышла моральным победителем, превратившись на некоторое время в общепризнанный эталон уровня, стиля и качества жизни. Еще 10 лет назад встревоженные американские авторы писали о том, что легендарная «американская мечта» уступает место европейской – более справедливой, комфортной и современной. Собственно, тогда, вероятно, и миновал последний подходящий повод для вручения Европе Нобелевской премии мира, например, по случаю мирного расширения в 2004 году и вступления большинства стран Восточной Европы.
Сегодня решение комитета выглядит как попытка ободрить утопающего, напомнив о его славном прошлом и тем самым поощрив его к тому, чтобы барахтаться активнее и постараться выплыть. Именно нынешние события в Европе ставят под сомнения все те великие достижения, которые были раньше.
В Старом Свете растет национализм. Население все меньше понимает смысл происходящего. Раскол между успешными и проблемными странами расширяется. Качество политического лидерства, говоря очень мягко, оставляет желать много лучшего. Экономическая модель, которую прежде считали чуть ли не образцовой, переживает концептуальные проблемы, как и политические принципы объединения. Глобальная роль ЕС сжимается, как шагреневая кожа – не до того, нет денег, нет драйва, да и единой позиции выработать не удается почти никогда. А упомянутые главой Нобелевского комитета Турбьерном Ягландом выдающаяся роль ЕС в рамках ближневосточного «квартета» (давно не функционирующего) или его роль по интеграции Турции в европейское сообщество (на которой почти официально поставили крест) звучат как насмешка.
Михаил Горбачев получил Нобелевскую премию мира осенью 1990 года, когда перестройка, пережив время триумфа, стремительно покатилась к системному кризису и краху. Через месяц после церемонии вручения (на которой лауреат не мог присутствовать из-за острых внутренних проблем) разразились события в Прибалтике, которые изменили восприятие СССР и Горбачева среди тех, кто поддерживал присуждение ему награды. А Нобелевская лекция, состоявшаяся в мае 1991 г., просто-таки предшествовала финальному краху страны. Барак Обама, поощренный за приверженность миру и ядерному разоружению, поучаствовал в бомбардировках еще одной страны и перестал говорить о «глобальном нуле» – отказе от ядерного оружия. Переизберут его или нет – непонятно, но уж точно дух Нобелевской премии к его текущей политической деятельности имеет мало касательства. Вообще, присуждение высшей награды действующим политикам всегда крайне рискованно, в чем комитет мог убедиться не раз.
Европейскому союзу очень нужны хорошие новости. И, конечно, решение норвежского Нобелевского комитета постараются использовать, чтобы вдохнуть в проект оптимизм.
Но решающей роли это, конечно, не сыграет. Так что решение октября 2012 года вполне может оказаться впоследствии реквиемом по великой идее.
