Госсекретарь США Хиллари Клинтон и два ее заместителя
высказались по поводу российской идеи о новой архитектуре
безопасности в Европе. Саму постановку вопроса о несовершенстве
имеющейся системы американские дипломаты одобрили, но предлагаемый
способ решения проблемы отвергли – новых институтов не надо,
достаточно усовершенствовать имеющиеся: НАТО, ОБСЕ, ДОВСЕ. Раньше
примерно в том же ключе, хотя с чуть большим интересом, о
предложениях Дмитрия Медведева высказывались европейские политики.
Есть ли у его инициативы будущее?
За полтора с хвостиком года, что обсуждается предложение
российского президента, европейская ситуация изменилась. И дело
даже не в кавказской войне, случившейся ровно через два месяца
после обнародования «архитектурной» идеи.
Президентство Барака Обамы, за которого во время избирательной
кампании страстно «болела» вся Европа, на деле оказалось
неевропейским.
Вашингтон озабочен ситуацией на Ближнем Востоке, в Иране, Ираке,
Афганистане, Южной и Восточной Азии. Европа везде партнер. И
повсюду второстепенный. Исключением является разве что Афганистан,
где Соединенным Штатам приходится полагаться на НАТО, но скорее в
силу предыстории этой войны, а не желания сражаться вместе с этими
союзниками.
Выступая на днях в Париже, Хиллари Клинтон постаралась развеять
опасения европейцев. Она повторила традиционные аргументы, почему
трансатлантические отношения остаются краеугольным камнем
американской политики: союзнические обязательства, общие ценности,
близость подходов к решению международных проблем, наличие
«незавершенной работы» по демократическому обустройству Европы и
Евразии. Госсекретарь заверила, что США сохранят войска в Европе и
позаботятся о том, чтобы НАТО имела планы действий на случай любых
угроз и опасностей. Это должно успокоить балтийские страны, которые
бьют тревогу по поводу отсутствия планов оперативного развертывания
по их защите. Отдельно Хиллари похвалила Европейский союз за усилия
по развитию интеграции в свете принятия Лиссабонского договора.
Позитивный эффект смазали двумя днями позже, когда в Мадриде
(Испания председательствует в Евросоюзе) узнали, что Барак Обама не
собирается ехать в Испанию на рутинный саммит ЕС – США. Поскольку
структура Европейского союза изменилась, к сменному
председательству и главе Еврокомиссии добавился постоянный
президент, заметил официальный представитель Госдепартамента, и в
Белом доме не знают, с кем встречаться. А ведь Лиссабонский договор
был призван усилить позиции Евросоюза на международной арене.
Наиболее интересным в парижском выступлении Хиллари Клинтон был
ее ответ на вопрос, не стоит ли для решения глобальных проблем,
стоящих перед Европой и Америкой, принять в НАТО незападные страны,
такие как Индия и Бразилия.
Клинтон заметила, что в альянсе существует явное нежелание
выходить за рамки традиционной сферы ответственности, тем более что
в ней остаются неразрешенные проблемы – Балканы, будущее Украины и
Грузии.
Что же касается прочих миссий, то «совершенно ясно, что есть
страны и помимо членов НАТО, которые обеспокоены судьбой
Афганистана». Да и по многим другим вопросам, прежде всего новым
угрозам, ограничиваться рамками альянса нецелесообразно.
Стратегическая концепция НАТО в работе – результаты ожидаются к
концу года. Но из сказанного Клинтон вывод напрашивается
однозначный: идеям 1990-х о превращении Североатлантического
альянса в глобальную силу не суждено воплотиться в жизнь. И тогда
НАТО остается только одна перспектива – оставаться региональной
организацией безопасности, каковой она и была на протяжении большей
части своей истории. Если так, то у инициативы Медведева шансов
немного, поскольку ее главное содержание как раз в том, чтобы не
допустить превращения альянса в общеевропейскую организацию
безопасности.
Но ситуация имеет и оборотную сторону, которая оставляет России
пространство для маневра. Заключается она в том, что различия
стратегических интересов между Европой и США все-таки весьма
велики. И поэтому обе стороны предпочитают не отбрасывать
окончательно российскую «архитектуру».
На следующей неделе в Москву в рамках подготовки стратегической
концепции НАТО приезжает группа «мудрецов» во главе с Мадлен
Олбрайт, что само по себе – примета времени. Для Америки инициатива
Кремля – возможность вовлечь Россию в решение стратегических задач
в Евразии. Об этом написал несколько месяцев назад Збигнев
Бжезинский, который, впрочем, четко дал понять, что Москва лишь
своего рода посредник, а главная цель – Пекин. Соединенные Штаты
пытаются найти любые способы втянуть Китай в какие-то обязывающие
отношения, и, если до него можно добраться по цепочке НАТО – ОДКБ –
ШОС, почему бы не попробовать. Впрочем сама Россия тоже
потенциально интересна: все-таки разобраться с Афганистаном и
Ираном без нее сложно. Это гипотетические построения. Но еще год
назад ничего подобного даже представить себе было невозможно, а
сейчас рассуждения правомерны.
Европа, со своей стороны, не вполне понимает планы Америки,
поэтому пытается застраховаться на будущее. Конечно, трудно
вообразить, что Вашингтон вовсе бросит Старый Свет на произвол
судьбы. Но ведущим европейским государствам предстоит привыкнуть к
новому положению, когда они во все большей степени будут не
определять ход международного развития, а зависеть от него.
И для выработки новой идентичности, если она вообще возникнет,
может понадобиться новый формат отношений с Россией.
Вообще идея Дмитрия Медведева носит долгоиграющий характер. И
чем больше в тень на фоне глобальных стратегических перемен будет
отходить европейская проблематика, тем выше шансы, что
«архитектура» в какой-то форме воплотится в жизнь.
На ежегодной Международной конференции по безопасности, которая
состоится в конце этой недели в Мюнхене, все внимание будет
привлечено к министру иностранных дел КНР Ян Цзечи. Китайская
делегация впервые на таком уровне участвует в мероприятии, где
традиционно солировали те, кто обсуждал евро-атлантическую
проблематику, и это символично.
По общепринятой оценке, Китай относительно легко преодолел
острую фазу кризиса, сохранив динамизм экономического развития. В
связи с этим Пекин чувствует себя уверенно и уже не уклоняется, как
в прежние годы, от дискуссий по проблемам международной
безопасности. На фоне нынешнего обострения отношений между
Соединенными Штатами и Китаем поведение министра станет индикатором
настроений Пекина.
Поле притяжения и отталкивания между двумя наиболее влиятельными
мировыми державами во все большей степени определяет глобальную
политическую атмосферу.
И создает принципиально новую ситуацию для двух других игроков,
привыкших находиться в центре внимания, – России и Европы.
| «Газета»
