Эффект от применения «грязной бомбы» не оправдывает затрачиваемых усилий. У армии и государства есть масса других инструментов, использование которых при многократно меньших издержках может обеспечить многократно больший ущерб. О радиологическом оружии Фёдор Лукьянов поговорил с Валентином Гибаловым, специалистом по атомной и термоядерной энергетике, для программы «Международное обозрение».
– Предлагаю начать наш сегодняшний разговор с вопросов о том, что такое «грязная бомба», когда возникло это понятие и были ли в истории моменты, когда «грязная бомба» рассматривалась в качестве реального оружия, а не террористического.
– Радиологическое оружие (а это более правильный термин для обозначения «грязной бомбы») изначально воспринималось как ещё один инструмент для достижения военных целей. О «грязной бомбе» заговорили в конце 1940-х гг., сразу после того, как стали известны поражающие свойства радиоактивных материалов. С начала 1950-х гг. и США, и СССР проводили большое количество испытаний разнообразных средств доставки радиоактивных веществ. Сравнивая тактики применения радиологического и химического оружия и их роль в военной системе, можно обнаружить много сходств.
По сути, главная цель использования и радиологического, и химического оружия заключалась не в том, чтобы нанести поражение противнику, а в том, чтобы затруднить ему жизнь, например, осложнить проведение манёвров ввиду возникновения необходимости осуществлять дополнительные мероприятия по деконтаминации техники, одежды и прочих вещей.
Со временем дискуссии о возможности применения радиологического оружия сошли на нет, поскольку стало понятно, что обращаться с радиоактивными веществами сложно и рискованно, в том числе и для самих военных – радиоактивные материалы представляют такую же опасность в закрытом контейнере, как и на открытой местности в распылённом состоянии. Таким образом, эта тема исчезла из военного дискурса и со временем, особенно после теракта 2001 г., стала связываться с терроризмом и преступной активностью. Использование радиологического оружия воспринимается сейчас, на мой взгляд, исключительно в качестве прерогативы террористов, людей, которые действуют не прямыми военными методами, а через запугивание.
– Я хорошо помню эту масштабную кампанию, реакция была моментальной – появилось много публикаций на тему ядерного терроризма, Грэм Эллисон вообще написал целую серию книг. Пока обошлось, но, тем не менее, насколько легко изготовить радиологическое оружие и может ли какая-нибудь негосударственная структура, террористическая или активистская ячейка, при желании получить доступ к необходимым компонентам и собрать бомбу?
– Как я отметил в ответе на предыдущий вопрос, военные в своё время отказались от радиологического оружия, поскольку эффект от него был меньше, чем затраты на его эксплуатацию. Ровно такие же проблемы будут у террористов или активистов при попытке создать и применить «грязную бомбу».
В принципе, найти радиоактивный источник возможно (например, одно время были распространены датчики дыма с весьма неприятными изотопами), и что-то где-то загрязнить радиоактивными веществами, наверное, не очень сложно. Вопрос в том, к чему это приведёт. Ответ – ни к чему. Для того чтобы достигнуть видимого эффекта, нужно большое количество радиоактивных веществ. В противном случае мы будем наблюдать только заголовки в СМИ и работу специальных служб по очистке заражённой территории.
Применительно к сегодняшним реалиям можно говорить о фактически единственном распространённом источнике радиоактивных веществ, которым является отработанное ядерное топливо. Но оно малодоступно активистам. Конечно, существуют какие-то мелкие радиоактивные источники, которые более широко распространены и не так усиленно охраняются. Например, можно вспомнить кобальт-60, который активно применяется в системах обеззараживания и стерилизации, но толка от того, что кто-то, рискуя жизнью и здоровьем, распылит некое количество кобальта, будет мало. Скорее всего, гражданские лица никак не пострадают и, кроме паники, никакого эффекта достичь не удастся. Получается, что с теми количествами радиоактивного материала, которые действительно нужны для нанесения серьёзного ущерба, можно работать только при наличии доступа к специальной инфраструктуре, горячим камерам, ядерным реакторам или приреакторным бассейнам выдержки. Опять же, мы возвращаемся к тому, что, по сути, эту военную задачу могут выполнить только армия и государство.
Но если смотреть на применение радиологического оружия глазами государства или армии, мы снова приходим к тому, что достигаемый эффект не оправдывает затрачиваемых усилий. Кроме того, у армии и государства есть масса других инструментов, использование которых при многократно меньших издержках может обеспечить многократно больший ущерб. Разрушения от применения радиологического оружия минимальны, если только не происходит загрязнение десятков тысяч квадратных километров, как в случае Чернобыльской катастрофы. Авария на Чернобыльской АЭС – это своего рода предел возможностей радиологического оружия, большего человек, наверное, не в состоянии сделать. В то же время, если говорить в целом, эффект от использования «грязной бомбы» будет преимущественно экономическим, число пострадавших будет невелико. Это типичная иллюстрация последствий применения всех классов радиологического оружия.
– Вы упомянули психологический аспект. Использование радиологического оружия посеет панику, и, наверное, с этой точки зрения подобная мера может быть эффективной.
– Да, безусловно. Общественность воспринимает ядерное оружие как нечто страшное, непонятное до конца, этакий ящик Пандоры, которым владеет человечество. С этой темой связано очень много мифов и страхов. Исходя из этого, вполне объяснимым является факт признания «грязной бомбы» террористическим оружием – реальный эффект от её использования невелик, но психологическое влияние ощутимо. Другое дело, что за тридцать-сорок лет мы, по сути, не были свидетелями ни одного случая применения радиологического оружия – ни «Аум синрикё»[1], ни другие группы, пытавшиеся раздобыть радиоактивные изотопы для терактов, не осуществили свои намерения на практике. Результаты не оправдывают инвестиции со стороны террористов. Опять же, чисто технически работать с достаточным количеством радиоактивных материалов гражданским людям, не имеющим доступ к специализированной инфраструктуре, крайне трудно. Радиоактивные вещества сложно перевозить, тем более что после 2001 г. в мире было установлено невероятное количество детекторов радиоактивного излучения, которые пассивно работают и которые мы не замечаем. Например, в Москве почти на всех входах в метро стоят такие детекторы.
С радиоактивными веществами сложно работать, сложно чисто технически сделать устройство, которое будет эффективно распылять что-то радиоактивное, ещё труднее найти достаточное количество радиоактивных изотопов. На самом деле, это, как я уже сказал, крайне сложная задача государственного масштаба, на выполнение которой непросто решиться даже с надеждой на потенциальный психологический эффект.
– Мой последний вопрос связан с международным законодательством в этой области. Существует ли какая-то международная нормативно-правовая база по препятствию использования радиологического оружия?
– Наверное, единственным документом, который регулирует эту сферу, является Конвенция о борьбе с актами ядерного терроризма, которая была разработана ООН в 2005 году. Конвенция направлена на предотвращение терактов с использованием радиоактивных веществ, планируемых гражданскими лицами и негосударственными акторами.
На мой взгляд, этот документ представляет собой в большей степени политический документ, чем регулирующий, потому что сами по себе перемещения радиоактивных веществ крайне жёстко регламентированы, как и любое их применение – медицинское, техническое и тем более ядерное. Не совсем понятно, что с юридической точки зрения может добавить международная конвенция, которая даёт рекомендации и не более того. Мне кажется, здесь можно посмотреть с перспективы того, как устроено регулирование работы АЭС, потому что АЭС – это максимально опасный объект, по сути, ядерная бомба, которая медленно горит. Ответственность за безопасную эксплуатацию АЭС лежит на государстве, МАГАТЭ следит в основном за тем, чтобы страна, где находится АЭС, не обрела ядерное оружие. Фактически всё, что мы может сделать на международном уровне – ограничить каким-то образом возможность государства обрести ядерные технологии. Точно так же, на мой взгляд, обстоит дело с радиологическим оружием. Если против граждан государство может принимать жёсткие меры и предупреждать таким образом опасные ядерные инциденты, государству, которое захотело обрести радиологическое оружие, мир ничего не сможет противопоставить кроме санкций.
[1] Запрещено в России.
