МИД России заявил, что российская сторона временно выводит из-под инспекционной деятельности по Договору о сокращении стратегических наступательных вооружений (ДСНВ), подписанном в Праге в 2010 г. президентами России и США Дмитрием Медведевым и Бараком Обамой, свои объекты, подлежащие инспекциям. Теперь события могут развиваться самым различным образом.
Сам факт публикации подобного заявления свидетельствует об уверенности российской стороны в своей правоте. Более того, нельзя исключать, что США согласятся с позицией России о необходимости урегулирования вопросов, в частности связанных с прибытием российских инспекторов на территорию США в условиях санкций и ограничений на воздушное сообщение – в том числе со стороны союзников США. К слову, согласно положениям ДСНВ, прибытие инспекторов на территорию инспектируемой страны допускается «инспекционными самолётами, коммерческими рейсами, а также самолётами открытого неба» – последний вариант не может не вызывать печальную улыбку в связи с прекращением участия США, а затем и России в Договоре по открытому небу ещё в 2020–2021-м году.
Вообще, инспекционная деятельность в рамках ДСНВ не ведётся с весны 2020 г. в связи с пандемией COVID-19. При этом, несмотря на некоторые взаимные претензии к подходам к исполнению ДСНВ, стороны неоднократно подтверждали, что контрагенты соблюдают принятые на себя обязательства, «потолки» в 700 развёрнутых носителей – то есть межконтинентальных баллистических ракет (МБР), баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) и тяжёлых бомбардировщиков (ТБ) – и 1550 условных ядерных боезарядов на них, а также 800 развёрнутых и неразвёрнутых носителей благополучно достигнуты в установленный срок в 2018 г., и ДСНВ продлён до 2026 г. в начале 2021 г., став одним из первых российско-американских внешнеполитических «актов» после вступления Джо Байдена в должность.
Что же поменялось в августе 2022-го? Пожалуй, ключевой элемент заявления МИДа – указание на существующее противоречие между Россией и США в отношении к порядку возобновления инспекций после «ковидной» паузы. Американцы пытаются восстановить инспекции явочным порядком, направив уведомление о намерении в ближайшие дни провести инспекцию на нашей территории. Россия же хотела бы комплексного решения, учитывающего складывающиеся обстоятельства не только в эпидемиологической, но и в политической сфере.
Без инспекций обе стороны не обладают возможностью своими глазами, а также с применением согласованных устройств и приборов, убедиться в достоверности информации, направляемой контрагентами в режиме уведомлений на постоянной основе, в том числе о состоянии (развёрнутом/неразвёрнутом) тех или иных средств доставки, о количестве боезарядов на МБР и БРПЛ, о характеристиках ТБ, о ходе производства, модернизации и утилизации стратегических носителей.
Кроме того, для России всё ещё актуальной остаётся задача проверки необратимости вывода из засчёта части пусковых шахт БРПЛ на стратегических атомных подводных лодках «Огайо», а также части тяжёлых бомбардировщиков Б-52, переоборудованных под исключительно неядерные вооружения. Для американцев, насколько можно судить, наибольший интерес представляют ракетный комплекс с гиперзвуковым планирующим крылатым блоком «Авангард», а в ближайшей перспективе – и тяжёлая МБР «Сармат» и наша мобильная группировка МБР. Кроме того, наверняка будут вопросы по Ту-160М2 нового производства, а возможно, и по модернизированным Ту-22М3М, в настоящее время не считающихся ТБ в терминах Договора. При этом в существующих пределах действия ДСНВ новые системы могут успеть появиться и в американской стратегической триаде. Конечно, перспективные МБР «Сентинел» и подлодка «Колумбия» скорее всего, возникнут за океаном ближе к концу этого – началу следующего десятилетия. Однако перспективный ТБ Б-21 может «успеть»? хотя правила засчёта (1 ТБ равняется одному ядерному боезаряду) позволяют чуть меньше переживать по поводу возможных нарушений в этой части: бомбардировщики неплохо видно на спутниковых снимках.
При этом главная проблема в том, что всегда существует угроза следующего характера: нехватка информации о вероятном противнике при планировании боевого применения собственных сил и военного строительства в целом ведёт к завышенной оценке потенциала противника и, как следствие, перерасходу ресурсов на свои вооружения, а также появления достаточно странных взглядов относительно доктринальных установок – да и самих установок тоже. Причём ситуация особенно неприятна в силу склонности к «отзеркаливанию» как в отечественной, так и (если не в большей мере) в американской стратегических культурах: если мы не знаем, что это за «штука» с той стороны и зачем она может быть нужна, мы начинаем исходить из своих представлений о прекрасном, либо, что гораздо чаще, об ужасном. Конечно, такая проблема существует и в текущих условиях, однако без инспекций ситуация может значительно усугубиться.
Надеяться на оперативное решение всех проблем, озвученных российской стороной, в настоящий момент не приходится. Вместе с тем, со стороны США пока что не звучит громких заявлений, и всеобъемлющее решение вопросов возобновления инспекционной деятельности представляется полезным обеим сторонам. Данный подход, например, через соответствующие решения Двусторонней консультационной комиссии, регламентирующий инспекции в текущих условиях (повторимся – и в эпидемиологической, и в политической части), стал бы полноценной адаптацией режима ДСНВ к текущим реалиям. Однако нельзя исключать и возможную жёсткую реакцию в США, в первую очередь на уровне Конгресса и традиционных борцов против контроля над вооружениями вообще и сотрудничества с русскими в частности. Такое развитие событий может поставить под угрозу и сам ДСНВ.
Более того, возможно, Вашингтон решит, что его устраивает тот режим, который сформировался на сегодняшний день: стороны обмениваются уведомлениями, национальные технические средства (спутники) осуществляют верификацию. Отсутствие до настоящего времени действий, препятствующих работе национальных технических средств, даёт надежду, что Договор в конечном счёте выживет. Заявление МИДа России подчёркивает приверженность нашей страны сохранению ДСНВ.
Как отмечалось, стороны в текущей ситуации обладают достаточным количеством данных о стратегических наступательных вооружениях друг друга, корректность предоставляемых уведомлений в значительной (а возможно, и достаточной) мере верифицируется через национальные технические средства. Не исключено, что в случае удовлетворённости текущим положением дел с ДСНВ в Москве и Вашингтоне, может приоткрыться окно, точнее – форточка возможностей перехода к многосторонним режимам контроля над стратегическими вооружениями, одним из препятствий для которых традиционно считались логистические сложности многосторонней инспекционной деятельности в целях интрузивной верификации. С учётом того, что рассматриваемые события происходят параллельно с Обзорной конференцией Договора о нераспространении ядерного оружия, можно ожидать участия в этой дискуссии и «третьих» стран (как ядерных, так и неядерных).
С другой стороны, практика показывает, что, к сожалению, приостановки соглашений в сфере контроля над вооружениями при самых благих намерениях ранее не один раз приводили к их коллапсу, как минимум частичному (Договор об обычных вооружённых силах в Европе, Соглашение об утилизации избыточного оружейного плутония, в какой-то мере и упомянутый выше Договор по открытому небу). А в текущей ситуации развала формализованных режимов и общей деградации международных военно-политических отношений даже самые малые (в том числе односторонние) шаги в направлении контроля над вооружениями, или шире – снижения угроз путём повышения прозрачности и доверия, могут дать импульс более серьёзным достижениям.
Американская администрация (в своём сегодняшнем состоянии), насколько можно судить, заинтересована в сохранении ДСНВ и восстановления инспекционного режима. В то же время существует угроза, что российская позиция может быть использована для усиления давления на Москву как «возмутителя спокойствия» в ядерной сфере и встанет в один ряд с существующими нарративами о растущих ядерных угрозах в условиях специальной военной операции на территории Украины.
Главной «переменной» остаётся сохранение уверенности в том, что контроль над вооружениями вообще и ДСНВ в частности служит укреплению национальной безопасности и в России, и в США. Хочется верить, что такое понимание, а также здравомыслие и хладнокровие есть у лиц, принимающих решения и в Москве, и в Вашингтоне.
