В Копенгагене завершилась Конференция ООН по климату. По мере ее
приближения в результате информационного давления создалось
ощущение, что будущее планеты зависит исключительно от этих
переговоров.
Вклад в возгонку напряжения вносили неправительственные
организации, а также правительства стран, сделавших климатическую
тему приоритетом. Прежде всего ведущие государства Европейского
союза, но отчасти и крупные развивающиеся державы, например,
Бразилия.
К моменту окончания заседания ключевые участники старались,
напротив, сбить накал ожиданий, дабы продемонстрировать, что
скромная итоговая декларация, к тому же не одобренная, а «принятая
к сведению» – приемлемый результат.
Исход конференции интересен с политической точки зрения,
поскольку наглядно продемонстрировал важные процессы в глобальном
сообществе. Вне зависимости от того, считать ли антропогенное
воздействие решающей причиной изменения климата или нет, кампания
вокруг глобального потепления способна стать движущей силой
технологических перемен в развитых странах.
Проблема энергоэффективности имеет геополитическое измерение –
задачу снижения зависимости от внешних источников энергии ставят
все государства-потребители, и она будет решаться под любыми
лозунгами. Соответственно перед странами, находящимися на более
низкой стадии технологического развития, встает вопрос, как не
отстать еще больше. Тем более что ограничения эмиссии парниковых
газов способны затормозить индустриализацию развивающегося
мира.
Кстати, позиция, обнародованная Дмитрием Медведевым (а Россия на
копенгагенской конференции была мало заметна), представляется
разумной – мы не знаем точно, что происходит с климатом, но не
можем пропустить связанный с этим технологический рывок. Мировой
кампанией надо воспользоваться для повышения собственной
энергоэффективности.
Помимо деления на развитых/менее развитых и
потребителей/производителей энергии участники делятся на группы по
преследуемым ими целям.
На протяжении десятилетия главную роль в мировых дебатах об
изменении климата играл Евросоюз. Европейские политики больше всех
добивались принятия Киотского протокола, а перед нынешней
конференцией настаивали на принятии юридических обязательств по
ограничению выброса парниковых газов.
Этому, помимо упомянутого стремления снизить энергозависимость,
есть несколько причин.
Во-первых, в Европе экологическое сознание развито больше, чем где
бы то ни было. В европейских странах общественное движение в защиту
природы давно превратилось во влиятельную политическую силу, а
чистая окружающая среда признана в качестве одной из базовых
ценностей и целей развития.
Во-вторых, экология – удобная сфера приложения так называемой
«мягкой силы». ЕС лишен многих традиционных рычагов, при помощи
которых великие державы обеспечивают себе международное влияние
(например, военная сила или жесткое дипломатическое давление), зато
именно по причине отказа от них он претендует на репутацию
морального эталона. Лозунг «спасения будущего» – прекрасный способ
обозначить собственное лидерство.
В-третьих, экологические стандарты – один из инструментов
протекционизма. Скажем, нормы по самолетным шумам, действующие в ЕС
и служащие основанием для запрета полетов иностранных авиакомпаний,
противоречат международным правилам в области гражданской авиации,
зато обеспечивают косвенную поддержку европейской отрасли – и в
перевозках, и в самолетостроении. Экологические ограничения могут
применяться в отношении продукции из других стран, например,
Восточной и Юго-Восточной Азии.
Соединенные Штаты при президенте Бараке Обаме заинтересованы в
том, чтобы восстановить лидерство по всем вопросам, где только
возможно, компенсировав упадок морального и идеологического влияния
Америки в эпоху Буша. США не присоединились к Киотскому протоколу,
да и вообще идея брать на себя обязательства в угоду международным
режимам – не в характере американской политики. Обама выступает за
то, чтобы Соединенные Штаты самостоятельно показали другим пример,
тем более что повышение энергоэффективности необходимо Америке по
тем же причинам, что и другим развитым странам. Но когда дело
доходит до вхождения в систему обязательств, Вашингтон
обуславливает это серьезными встречными шагами со стороны
партнеров.
Позиция Китая отчасти схожа с американской. Пекин не отрицает
необходимости принять меры по снижению выбросов, но не принимает
ужесточение международных процедур, то есть внешнего контроля. КНР
также настаивает на принципе «общей, но дифференцированной
ответственности». Иными словами, развитые страны, столетиями
засорявшие атмосферу, должны нести основное бремя. С такой позицией
согласна и Индия, и другие активно развивающиеся державы.
Бедные и проблемные страны (Африка, Океания, Латинская Америка)
видят в переговорах возможность добиться от развитых максимальных
вложений в их развитие – для преодоления последствий изменения
климата, которые наиболее всего угрожают Африке и мелким островным
государствам. Одним из скандалов финального этапа встречи в
Копенгагене стало согласие премьер-министра Эфиопии Мелеса Зенауи,
выступавшего от имени Африканского союза, значительно снизить
требования в адрес европейцев. Решение стало результатом закрытой
встречи Зенауи с президентом Франции Николя Саркози, что породило
массу неприятных для эфиопского лидера спекуляций. Его аргумент
заключался в том, что лучше договориться о меньшей, но твердо
гарантированной сумме, чем получить обещания, которые никогда не
будут выполнены. В результате, правда, обязательств никто не принял
– вопрос повис в воздухе до следующих конференций в 2010 году.
Завершение форума стало, пожалуй, наиболее яркой за последнее
время демонстрацией реальной расстановки сил в мире. Решающие
переговоры о том, чтобы сформулировать хоть какую-нибудь
декларацию, вели один на один президент США и премьер-министр КНР.
Окончательную сделку заключали Соединенные Штаты, Китай, Индия,
Бразилия, Южная Африка. Европейцев к финальному обсуждению не
пригласили, им было предложено принять то, что согласовала
«пятерка».
Что в сухом остатке? Обаме удалось изобразить американское
лидерство – декларация составлена в результате его вмешательства.
При этом от Китая не добились принятия обязательств, на чем
настаивали американцы и европейцы. Пекин заявил, что удовлетворен
достигнутым, поскольку отстоял собственные суверенные права. Индия,
Бразилия и Южная Африка получили подтверждение своей значимости,
ничего не потеряли, но ничего особенного и не приобрели.
В проигрыше – Европа, которая неожиданно для себя оказалась на
обочине. Стать флагманом не получилось, а жестко выступить против
американо-китайской сделки из-за ее бессодержательности – не
хватило политической воли.
За пределами захватывающего политического процесса осталось одно
– реальное осмысление причин и последствий изменений климата. Но
такой цели, видимо, на самом деле никто и не ставил.
