Заявление посла РФ в Минске Александра Сурикова о том,
что Россия может разместить в Белоруссии ядерное оружие, наделало
много шума. Сам дипломат от высказывания быстро открестился – его,
мол, «неверно интерпретировали». Виновата неудачная формулировка
или посол Суриков сознательно запустил пробный шар в духе нынешних
отношений России и Запада – неизвестно. Однако возникшая ситуация
наводит на размышления более общего плана. А именно: есть ли у
Москвы союзники и может ли она на кого-либо положиться.
Допустим, идея вернуть ядерное оружие в соседнюю страну (откуда
оно было выведено после распада СССР) – не психическая атака, а
реальное намерение. Подобное решение требует либо наличия
полноценных союзнических обязательств, то есть высокого уровня
доверия и взаимопонимания между двумя государствами, либо связей
вассального типа.
Первый случай – это, например, отношения между США и
европейскими союзниками по НАТО в годы «холодной войны».
Трансатлантический союз базировался как на геополитической общности
(совместное видение угроз и противников), так и на единой
идеологической, ценностной базе.
Другой пример – ситуация в рамках Варшавского договора, где все
диктовал Советский Союз, или – в определенной степени – нынешние
отношения между Соединенными Штатами и странами Центральной Европы.
И в том и в другом случае государства, выступающие в качестве
площадок для размещения, не могли сказать «нет», хотя причины этого
(как и механизмы зависимости) различны.
Какого рода отношения связывают Москву и Минск? Охарактеризовать
однозначно их трудно, но ни под первую, ни под вторую модель они не
подходят. Общая атмосфера на дружескую не похожа, причем за
последние годы она неуклонно ухудшалась. Российско-белорусский союз
изначально базировался на неформальной сделке: геополитическая
лояльность Минска в обмен на экономические преференции Москвы. Без
преференций (а Россия давать их отныне отказывается) рассчитывать
на лояльность сложнее.
Можно, конечно, уповать на то, что деваться Лукашенко некуда – в
глазах Запада он человек конченый. Но для глубокого и искреннего
союзничества этого явно недостаточно.
Вообще, совместно защищаться от внешнего супостата, но при этом
ожесточенно бороться друг с другом за деньги, собственность и
власть затруднительно.
Вассальный вариант тоже не проходит. Белорусское руководство не
менее российского озабочено проблемой суверенитета и поступаться им
не намерено. Хотя экономически Минск зависит от Москвы, способность
России влиять на соседа до сих пор была ограничена. И чем больше
Кремлю будет нужно от Белоруссии, тем шире возможности Лукашенко,
ведь тем самым возникает дополнительное основание для торга и
шантажа. А в этом «батьку» превзойти трудно. Так что российские
заряды на своей территории он «разыграет» с максимальной выгодой
для себя…
Возвращение России к статусу великой державы произошло столь
стремительно, что времени на выстраивание нормальной системы
союзнических отношений просто не было. Москва торопится как можно
быстрее наверстать упущенное.
Кремль хочет одновременно добиться и максимальной коммерческой
рентабельности в контактах с другими странами, и укрепления
геополитических позиций.
Опыт Соединенных Штатов, на которые сознательно или неосознанно
привыкла равняться наша политическая элита, показывает, что союзы –
вещь затратная. Трансатлантическое единство цементировалось не
только наличием общей угрозы, но и масштабными финансовыми
вливаниями в восстановление Европы после Второй мировой войны.
Обеспечение военно-политического присутствия США в Старом Свете
тоже стоило немалых денег, как и бесчисленные государственные и
негосударственные программы, направленные на укрепление связей
между Америкой и всеми без исключения западноевропейскими
странами.
Позиции Вашингтона на Ближнем Востоке, весьма пошатнувшиеся в
последнее время, остаются, тем не менее, весьма прочными благодаря
многолетним вложениям в ключевые государства – прежде всего в
Израиль, Египет, Турцию, но не только в них.
Безусловно, одними деньгами «союзническое строительство» не
исчерпывается. Речь идет о комплексной работе по созданию и
укреплению доверия, нахождению выгодных обеим сторонам форм
сотрудничества. Более того, связи не устанавливаются раз и
навсегда, их надо все время «освежать». Сейчас, например, для
американцев наступил как раз такой момент: и в Европе, и в других
частях света популярность США значительно упала. Новой
администрации придется прилагать немалые усилия для восстановления
позиций. Собственно, попытки исправить нанесенный урон
предпринимает и Джордж Буш, которому явно не улыбается перспектива
войти в историю в качестве лидера, оставившего Америку без надежных
союзников.
Россия уже не намерена ограничиваться исключительно
прагматическим подходом, в основе которого экономическая выгода.
Москва претендует на роль владельца «блокирующего пакета» в
«предприятии», которое управляет миром, все громче заявляет о
намерении участвовать в определении стратегических правил. Но здесь
без серьезных союзников не обойтись, слишком масштабная задача.
Россия же пока явно исходит из того, что полагаться ни на кого
нельзя, да и не нужно: мы самостоятельный и самодостаточный центр
силы.
В определенном смысле Владимир Путин завершает свой
президентский срок с результатами, схожими с результатами Буша: у
Америки затруднения с союзниками, у России тоже. Только Вашингтон
считает это проблемой, а Москва – нет.
В результате еще год назад можно было насчитать несколько
весомых стран, на взаимодействие с которыми по тем или иным
серьезным вопросам Россия могла рассчитывать, – от Германии и
Франции до той же Белоруссии. Сейчас с каждой из них возникли
осложнения различной тяжести.
Москва все больше посматривает на Восток, и действительно, там
видимых разногласий вроде бы меньше. Но назвать Китай или Казахстан
(отношения с ними складываются очень успешно) надежными союзниками,
опираясь на которых Россия сможет укреплять собственные
стратегические позиции, язык, пожалуй, не повернется. Не случайно,
например, Пекин, несмотря на совпадение позиций с Москвой чуть ли
не по всем вопросам, не спешит ввязываться в российские баталии с
Западом – Китаю это просто не нужно. А постсоветские соседи России,
даже если их связи с Москвой развиваются нормально, постоянно ищут
возможность извлечь какую-то выгоду из конкуренции России и Запада.
В такой ситуации трудно рассчитывать на стопроцентную лояльность,
тем более что Кремль одновременно хочет, чтобы отношения были
рентабельными.
Глобальные амбиции требуют соответствующих тылов. Трудно,
например, всерьез разыгрывать долгосрочную стратегическую игру с
использованием Габалинской РЛС, когда всем известно, что через пять
лет она, скорее всего, больше не будет принадлежать России. Если
Москва намерена расширять присутствие на мировой арене (а пока
сомнений в этом нет), то построению союзнических отношений следует
уделить самое серьезное внимание и согласиться с тем, что это
требует расходов и интеллектуальных затрат.
