Вираж в развитии кризиса вокруг иранской ядерной
программы случился неожиданно, и сенсация пришла, откуда не ждали.
В регулярном отчете американская разведка буднично сообщила, что
Тегеран, по ее данным, прекратил военную ядерную программу в 2003
году. До сих пор звучали противоположные оценки, подкреплявшие
растущее напряжение вокруг Ирана.
Первая мысль, которая приходит в голову в этой связи, –
разведсообщество и силовой истеблишмент извлекли уроки из иракской
катастрофы. Им надоело быть крайними и отвечать за авантюрные затеи
политического руководства.
Накануне иракской войны разведка, чувствуя невысказанный запрос
Белого дома, создала ощущение, которого там жаждали: Саддам Хусейн
обманывает относительно оружия массового уничтожения.
Результат известен – оружия не оказалось, а вторжение
превратилось в один из крупнейших провалов американской внешней
политики. При этом истинные причины операции были чисто
политическими, обусловленными отчасти идеологией, отчасти
пониманием геостратегических интересов США. Однако и на разведку, и
на армию легло несмываемое пятно.
Некоторое время назад стало понятно, что высшее руководство
Соединенных Штатов всерьез склоняется к военному решению иранской
проблемы. Причины разнообразны – от специфически американского
понимания ответственности президента (нельзя уходить с поста,
оставляя серьезную угрозу преемнику) до желания компенсировать
чем-то иракский конфуз. Как бы то ни было, рассуждения Джорджа Буша
несколько недель назад о том, что ядерный Иран будет означать
Третью мировую войну, многих заставили вздрогнуть.
Очевидно, желание администрации громко хлопнуть дверью
обеспокоило не только внешних партнеров, но и вашингтонскую элиту,
которой не улыбается перспектива ввязаться в еще одну безнадежную
кампанию с непонятным исходом. Буш-то все равно уйдет, а остальным
оставаться со всеми этими проблемами.
Несмотря на звучащие со всех сторон заявления, что в
международном подходе ничего не меняется и надо продолжать
давление, очевидно: оправдать применение силы теперь практически
невозможно.
Ситуация в Вашингтоне по-своему беспрецедентна. Нынешней
администрации предстоит оставаться у власти еще больше года –
весьма солидный срок, за который может очень многое произойти. Но
большая часть политической элиты уже буквально считает дни до ухода
Буша и его команды. Даже президентская кампания началась небывало
рано, по сути, год назад, сразу после выборов в Конгресс. До
голосования еще целый год, а ощущение, что накал приблизился к
апогею.
Политическое наследие Джорджа Буша выглядит катастрофическим. За
неполных 7 лет у власти республиканская администрация резко
ослабила потенциал американского лидерства в международных делах,
которое казалось незыблемым на момент ухода Билла Клинтона.
Помимо многократно уже поминавшегося Ирака, у Америки проблемы
со стратегическими целями и средствами их достижения. Экономика
растет, однако государственный долг бьет рекорды, а финансовые
рынки иррационально лихорадит. Демократы готовы чуть ли не на все,
чтобы сделать гадость Бушу (решение признать геноцид армян в тот
момент, когда содействие Турции жизненно важно для Вашингтона, – из
этой категории), а задача республиканских кандидатов в президенты –
максимально дистанцироваться от действующей администрации.
Однако события последних лет выходят за рамки судьбы конкретного
президента и его команды. В мировой политике происходят пугающие
изменения.
Самый неприятный вопрос: как относиться к заявлению разведки?
Можно ли считать его независимой компетентной оценкой? Или в нем
отразилось стремление тех политических кругов в Вашингтоне, которые
хотят обезопасить страну от новых приключений под руководством
президента Буша? Если это второй случай, то следующий вопрос: а
какова тогда на самом деле ситуация с иранской угрозой? Или об этом
мы теперь узнаем только после отставки нынешней администрации?
Истинные последствия иракской истории начинают проясняться
только сейчас. Это колоссальный подрыв доверия к политической элите
и источникам ее информации. Можно долго спорить, лгали ли Джордж
Буш и Тони Блэр сознательно, уверяя свои народы и весь мир в
страшной угрозе, исходящей от Саддама Хусейна. Или они искренне
убедили себя в этом? Что думал госсекретарь США Колин Пауэлл,
противник войны в Ираке, когда устраивал впечатляющее шоу в стенах
Организации объединенных наций и уговаривал международное
сообщество санкционировать эту войну?
В любом случае, мировое общественное мнение стало объектом
масштабной манипуляции, в которой участвовали очень многие, в том
числе те, кому по должности положено оставаться над схваткой и
выносить объективные суждения.
Если бы в Ираке удалось добиться быстрой победы и решить
поставленные задачи – едва ли кто-то вспоминал бы об истоках
кампании через год-два. Но каждый день приносит новые подтверждения
правоты тех, кто выступал против иракской операции. И негативный
эффект только усиливается. Что не может не влиять на отношение к
другим действиям и словам Вашингтона. А роль Соединенных Штатов в
мировой политической, экономической, идеологической системах
такова, что их провал сказывается на всех.
Несколько лет назад, накануне перевыборов Джорджа Буша, автор
этих строк присутствовал на солидной международной конференции в
Нью-Йорке. Один из гостей – представитель Нигерии – предложил:
«Коль скоро весь мир зависит от Америки, может быть, имеет смысл
выбирать президента Соединенных Штатов общепланетарным
голосованием?»
Если бы эта наивная, но не лишенная оснований идея воплотилась в
жизнь, то фаворитом на предстоящих выборах в США, скорее всего, был
бы Барак Обама: цветных на Земле намного больше, чем белых.
Можно представить себе масштаб всемирной избирательной кампании
– задействованные технологии и потраченные средства. Но и без
реализации этой фантазии не оставляет впечатление, что вся мировая
политика – это не содержательный процесс решения глобальных
проблем, а бесконечная кампания, в ходе которой всех убеждают
отдать свой голос за то, что на самом деле никому не нужно.
