Выдворение американской базы «Манас» из Киргизии в обмен на
выделение Бишкеку крупного пакета российской помощи звучит
предостережением Вашингтону: в этой части Евразии без
договоренностей с Россией ничего не получится.
Реакция США будет предсказуемо негативной. Особенно с учетом
того, что спецпосланником по Афганистану и Пакистану назначен
Ричард Холбрук – дипломат, занимающий максимально жесткие позиции в
отношении России.
При этом Москва уже неоднократно и на разных уровнях заявляла о
том, что готова расширить поддержку усилий Соединенных Штатов и
НАТО по стабилизации Афганистана. Противоречие? Чтобы понять логику
Кремля, нужно, с одной стороны, вспомнить, откуда американские
военнослужащие взялись в Центральной Азии, с другой – принять во
внимание ряд нынешних обстоятельств.
Военные базы США появились в Киргизии и Узбекистане в результате
неформальной договоренности между президентами Владимиром Путиным и
Джорджем Бушем осенью 2001 года. Как выяснилось впоследствии,
стороны оценивали это событие по-разному.
Россия, с ее собственной точки зрения, сделала огромный шаг
навстречу недавнему стратегическому противнику, позволив его
вооруженным силам разместиться в своем «мягком подбрюшье» (точнее
сказать – не препятствуя такому размещению). Условий не
выдвигалось, однако подразумевалось, что жест будет оценен по
достоинству.
Соединенные Штаты, со своей стороны, восприняли действия Москвы
как нечто само собой разумеющееся. Во-первых, руководителям,
наподобие Дональда Рамсфелда и Дика Чейни, Россия вообще
представлялась тогда чем-то малозначительным, куда большие усилия
были направлены, чтобы привлечь на свою сторону арабские страны,
Пакистан или Узбекистан. Во-вторых, в духе «битвы с мировым злом»,
объявленной Джорджем Бушем после терактов 11 сентября,
вознаграждения за поддержку «сил добра» не предполагалось,
поскольку противостояние «врагу человечества» воспринималось как
всеобщее благо.
Спустя пару лет ситуация изменилась. США перенаправили основные
усилия на Ирак, но уходить из Центральной Азии не собирались, хотя
проблема Афганистана стала считаться не то чтобы решенной, но
утратившей остроту. В 2005 году в стране прошли парламентские
выборы, которые сами Соединенные Штаты представляли как важную веху
на пути умиротворения и демократизации. Тогда же Шанхайская
организация сотрудничества приняла декларацию с предложением
Вашингтону определить временные границы своего пребывания в
Центральной Азии. Тем самым Россия и Китай недвусмысленно дали
понять, что американцы являются гостями в данном регионе. 2005-й
вообще оказался богат на события – тогда же в Киргизии свергли
Аскара Акаева, что США восприняли благосклонно, а подавление
волнений в узбекском Андижане привело к замораживанию отношений
Ташкента с Западом и выводу американской базы из Ханабада.
Параллельно, по мере активизации Соединенных Штатов на
постсоветском пространстве и обострения энергетической конкуренции,
сгущалась российско-американская атмосфера. Кульминацией можно
считать прошлогоднюю войну на Кавказе.
В целом российское руководство испытывало глубокое разочарование
от антитеррористического сотрудничества с Вашингтоном: мол, много
дали, а взамен получили агрессивное внедрение по всей территории
бывшего СССР.
И вот открывается новая глава. Барак Обама намерен
сосредоточиться как раз на афганской войне, потому что западная
коалиция, как оказалось, находится там чуть ли не на грани
поражения. При этом Афганистан представляет собой уникальный случай
совпадения интересов практически всех влиятельных игроков – Россия,
США, ЕС, Индия, Китай и даже Иран не хотят возвращения талибов к
власти. По этой причине Белый дом рассчитывает, что договориться по
афганскому вопросу будет проще, чем по другим темам.
Однако в российском случае это, судя по всему, не совсем так.
Подход Москвы примерно следующий. Сделка 2001 года, в соответствии
с которой американские базы появились в Центральной Азии, больше не
действует. Возможно другое соглашение, но для этого нужны новые
переговоры и обсуждение условий. Просто так, из солидарности,
больше ничего делаться не будет, только на взаимовыгодных
условиях.
Россия рассчитывает на то, что у Вашингтона нет альтернативы
серьезному сотрудничеству с Москвой. Активизация боевых действий в
Афганистане требует усиленной тыловой и транспортной поддержки.
Уверенности в Пакистане как стране-транзитере грузов нет никакой –
ситуация там становится все более угрожающей. Теперь Кремль
демонстрирует, что и для взаимодействия с центральноазиатскими
государствами нужно прежде договориться с Россией. Причем
договориться, видимо, не только по вопросам регионального значения,
но и по широкому списку.
Дополнительным фактором служит то, что страны Центральной Азии
находятся в тяжелом экономическом положении, однако желающие помочь
этим государствам в очередь не выстраиваются. Для Москвы
поддержание их жизнедеятельности – это не только возможность
укрепить свои позиции, но и превентивная мера во избежание более
серьезных неприятностей. Ведь социально-экономический коллапс в
Киргизии или Таджикистане с неизбежностью отзовется и в России.
Похоже, что накануне обещанной апрельской встречи Медведева и
Обамы стороны будут поднимать ставки. Вытеснение базы из Манаса и
утечка о том, что американская администрация намерена предложить
Москве 80-процентное сокращение ядерных арсеналов, – явления
схожего порядка. Цель – поставить партнера в положение
обороняющегося, улучшить собственные переговорные позиции.
Подобная эквилибристика на грани взаимного шантажа чревата
серьезным конфликтом, тем более что нервы взвинчены до предела
из-за неблагоприятной предыстории отношений и мирового кризиса. Во
всяком случае, ни о каких мерах по укреплению доверия речи пока
нет, а без него любая инициатива, даже если она обусловлена
искренним желанием разрешить конфликтную ситуацию, способна
принести противоположный результат.
