Михаилу Горбачёву – 80. И почти 20 лет прошло с тех пор, как президент СССР покинул кремлевский кабинет, уйдя в историю вместе с государством, которое он пытался реформировать, но вместо этого стал его могильщиком.
На Западе Горбачёв – безусловный герой, человек, избавивший «свободный мир» от страха уничтожения со стороны «империи зла». И эта оценка, вынесенная бывшему генеральному секретарю при жизни, уже не изменится. На Востоке, например, в Китае, политика Михаила Сергеевича – предмет пристального исследования. Пожалуй, нигде деятельность последнего советского лидера не подвергается столь скрупулезному и доскональному изучению, как в КНР. Поскольку для Пекина, в отличие от Запада и России, речь идет не об идеологии, не о геополитике, а собственном выживании. Как могло случиться, что за такой короткий срок преобразований рухнула сверхдержава, служившая одной из двух опор мироустройства? В чем заключались ошибки, которые Китаю непременно нужно избежать?
На родине Михаил Горбачёв навсегда останется фигурой, вызывающей полярные оценки. По той причине, что итоги его правления – это извечный и неразрешимый русский спор о том, что важнее: свобода или держава, личность или власть. Аргумент приверженцев Горбачёва «он дал нам свободу» никогда не сможет взять верх над аргументом его противников – «он разрушил нашу страну», и наоборот.
Что уйдет со временем – это горячность в обсуждении того переломного времени. Наступит момент, когда страсти, без которых не обходится сегодня ни одна дискуссия о Горбачёве, уступят место трезвому непредвзятому анализу. Оценке того, что он мог сделать, а что нет. Где он фатально ошибся, а где, напротив, спас себя и народ от еще более страшного. Когда он действовал осознанно, когда – по наитию, а когда и вовсе плыл по течению перемен, не стараясь на них повлиять.
Действия любого государственного деятеля, особенно того, к которому было приковано внимание всего мира, можно разъять на элементы, составив уравнение власти – успешной или провальной, эффективной или бесплодной. За рамками схемы остается то, что поддается измерению – порывы и устремления, мотивы и эмоции того, кто был двигателем истории. Иными словами, почти никогда невозможно доподлинно понять, почему тот или иной лидер поступал именно так, тем более что интуиция и инстинкт в политике зачастую играет большую роль, чем образование, интеллект и даже воля.
И здесь Михаил Сергеевич Горбачёв остается загадкой. Он проиграл все, что мог. Его предали те, кого он выдвигал и кому он доверял. В какой-то момент он запутался в тактике и утратил стратегию. Более того, нет уверенности в том, что стратегия у него вообще была, а если да – то планировалось ли изначально что-либо подобное тому, что получилось на деле. Его иностранные партнеры не выполнили обещаний, которые давали. Он стал свидетелем краха идеологии, в которую верил и продолжает верить до сих пор. Он потерял партию, власть (вероятно, самую огромную в истории), страну. Его проклинает большая часть соотечественников, и даже многие из тех, кто искренне ему благодарен, считают его сегодня экзотическим анахронизмом.
Горбачёв был последним великим политиком-идеалистом XX столетия, который поступался большими геополитическими интересами и устоявшимися идеологическими представлениями ради желания коренным образом изменить международные отношения, сделать их более справедливыми и равноправными.
При всем том сам он пребывает в полной гармонии с собой, ни в чем по большому счету не сомневается, ни о чем всерьез не жалеет. Михаил Горбачёв – счастливый человек. И это чувствуют все, что общается с ним сегодня. Наверное, каждый желающий найдет собственное объяснение феномена Горбачёва. Есть свое объяснение и у меня – Михаил Сергеевич всегда руководствовался внутренним нравственным чувством, которое непонятно как сохранилось у человека, добравшегося до верхушки советской партийной иерархии. Это не означает, что он не владел умением аппаратной интриги или закулисного маневрирования. Но и его великие достижения, и его непоправимые просчеты – следствие именно неспособности перейти черту, которую должен почти не задумываясь переступать любой настоящий политик. Ту грань, которая отделяет морально недопустимое от политически целесообразного. Сознательно отказавшись шагнуть за эту линию, можно испытывать сожаление и, возможно, досаду, но не угрызения совести. А именно они разрушают душевную гармонию.
Горбачёв был последним великим политиком-идеалистом XX столетия, который поступался большими геополитическими интересами и устоявшимися идеологическими представлениями ради желания коренным образом изменить международные отношения, сделать их более справедливыми и равноправными. После него такие лозунги звучали (и продолжают звучать) очень часто, но раз за разом практика опровергает искренность заявлений, вскрывая циничный расчет. Идеализм Горбачёва был идеализмом с позиции силы, ведь президент СССР полагал, что за спиной у него – могущественная сверхдержава, и каждое его предложение подкреплено уверенностью в собственных возможностях. Именно поэтому Горбачёв не боялся уступать по принципу – от нас не убудет, а цель благая. Никто из его последователей уже не мог себе такого позволить. Постсоветской России приходилось мучительно доказывать себе самой и всем окружающим, что ее рано списали со счетов после катастрофы 1991 года, а в такой ситуации не до великодушия и благородства.
Горбачёв ошибся. За ним уже не было того супергосударства, которое несколько десятилетий диктовало свою волю половине мира. Обратный отсчет начался задолго до перестройки. Последний шанс на реальное обновление был, вероятно, упущен где-то в конце 1960-х, когда люди в Советском Союзе еще во что-то верили, а экономика не была плотно «подсажена» на нефтегазовую иглу. Не случайно именно тогда попытку реформирования социализма предпринял в соседней Чехословакии университетский товарищ Горбачёва Зденек Млынарж вместе с единомышленниками. «Пражскую весну» остановили танки Варшавского договора, распущенного Горбачёвым 20 с лишним лет спустя. Тогда, когда было уже поздно что-то менять перед лицом самопроизвольного распада.
Крах СССР стал трагедией для десятков миллионов людей, последствия этого для стран, образовавшихся на его месте, и для всего мира в полной мере не проявились до сих пор. Мы никогда не узнаем, что было бы, окажись на месте Горбачёва другой руководитель – более умелый и цепкий политик, способный действовать без оглядки на нравственные ограничители. Была бы цена перемен выше или ниже? Одно можно сказать определенно: на заочном конкурсе государственных мужей, постоянно проводимом историей, президент Советского Союза Михаил Горбачёв заслужил почетный приз «За чистоту помыслов». Вне зависимости от того, как его собственно политические достижения будут оцениваться в исторической перспективе.
