Лето 2011 г. совсем не дало передохнуть глобальной политике. Затянувшаяся война в Северной Африке, продолжение нестабильности в арабском мире, углубление концептуальных противоречий в Евросоюзе, клинч американских партий по вопросу о государственном долге, угрожающий всей мировой экономической системе, наконец, жуткая бойня в Норвегии, которая заставила вспомнить о повсеместном росте радикализма, – все это элементы усугубляющегося кризиса мировой системы. Неудивительно, что наши авторы, о чем бы они ни писали, вольно или невольно затрагивают тот или иной аспект этой большой темы.
Норвежский социолог Йохан Гальтунг видит во всем происходящем приметы переломной эпохи, которая вступает в решающую фазу, за ней начнется формирование нового устройства. Исследователь выделяет пять геополитических и пять социальных тенденций, которые определят контуры будущего. Америку и Запад, по его мнению, не ждет ничего хорошего, если они кардинально не пересмотрят свою политику, в частности в том, что касается склонности к насилию и вмешательства в чужие дела.
Майкл Уолцер тоже размышляет об интервенциях, однако склоняется к выводу, что само по себе право на вмешательство оправданно, хотя решение в каждом случае уникально. Майкл Макфол рассуждает об извечном споре американских стратегов – делать ставку на продвижение ценностей или на защиту национальных интересов. В нынешней ситуации, когда даже самая могущественная держава вынуждена заниматься в основном своими внутренними делами и экономить деньги, эта дискуссия снова крайне актуальна. Дэниел Дрезен полагает, что у Барака Обамы есть осознанная стратегия поведения в этой ситуации, хотя, к несчастью, администрация не способна внятно ее изложить. Виталий Наумкин указывает, что «арабская весна» стала для всех полной неожиданностью, а это демонстрирует масштаб непонимания идущих процессов и общей растерянности.
Сергей Дубинин уверен, что нынешний кризис, из которого ведущие страны выходят, используя в том числе и более чем эгоистические приемы, не повернет глобализацию вспять, а, напротив, приведет к переходу ее в новую фазу. России, по его мнению, следует продолжить усилия по интеграции в открытую экономику, флагманом которой всегда был Запад. Павел Салин, напротив, считает, что планета вступила в эпоху заката западного доминирования, хотя и не разделяет мнение тех, кто ожидает на этом фоне неминуемого взлета Китая. Но экономический и политический центр, без сомнения, перемещается в Азиатско-Тихоокеанский регион, что бросает России, привыкшей к западоцентричной системе, очень серьезный вызов. Ласло Лендьел опасается фрагментации Европейского союза – если не формальной, то фактической, и возвращения в Старый Свет всех тех симптомов конфронтационной политики прошлого, от которых, как думали, навсегда излечила евроинтеграция.
Сюзан Шваб призывает взглянуть правде в лицо и признать – Дохийский раунд в рамках ВТО окончательно провалился, всю систему свободной торговли ждут фундаментальные перемены. Алексей Портанский, напоминая об извилистой истории отношений России и ВТО, делает неожиданный вывод – если Москва, наконец, вступит в организацию, она как «свежая голова» сможет дать импульс и вывести ее из тупика. Игорь Макаров обращается к международному климатическому процессу, где все тоже резко меняется – Киотская глобальная модель больше не работает, а борьба с потеплением переходит на национальный уровень.
Андрей Епифанцев пишет о самом болезненном направлении российской внешней политики на сопредельных территориях – Южном Кавказе, том самом, которое три года назад поставило великие державы на грань столкновения. По его мнению, Москва совершила и совершает там множество ошибок, хотя автор признает, что ситуация в регионе объективно крайне запутанна, и перспектив улучшения не просматривается. Сергей Маркедонов посвящает свою статью конкретному аспекту кавказской ситуации – решению Грузии признать «геноцид черкесского народа» и возможным последствиям этого шага.
В следующем номере мы продолжим путешествие по постсоветскому пространству через 20 лет после образования новых государств, обратимся к российско-японским отношениям, не обойдем вниманием события на Ближнем Востоке и нескончаемые российские споры об истории. Все это с традиционной уже оговоркой – если не произойдет ничего чрезвычайного.
