Крупнейший грузинский философ XX века писал: «Нельзя понять игру в шахматы, просто изучая достоинство фигур; нельзя понять игру в шахматы, даже изучая ходы; вы можете понять игру в шахматы, лишь постигая ту бурю психических сил, что разыгрывается между ходами. То же характерно и для гражданской жизни. Она происходит в паузах, в интервалах, в свободных пространствах жизни общества. Поэт Рильке говорил о Leben in Figuren – о жизни как игре символов».
Грузинское общество не раз преподносило неприятные сюрпризы властям. Начиная с яркого протеста весны 1978 г., когда народ встал на защиту грузинского языка как символа национальной идентичности, и заканчивая трагическим апрелем 1989 г., во многом ускорившим процесс развала Советского Союза. С начала 1990-х гг., после провозглашения независимости, общество не раз демонстрировало политикам свою непоколебимую волю к борьбе за справедливость. Мало кто мог представить, что и после «революции роз» 2003 г. на главный проспект столицы выйдут около ста тысяч протестующих против произвола властей, и произойдет это не раз. Однако самоуверенное правительство Саакашвили не сделало, в отличие от предыдущих, серьезных выводов на будущее, что и привело в мае и сентябре 2012 г. к беспрецедентному маршу сотни тысяч граждан, заполнивших все центральные магистрали Тбилиси.
Именно тогда, когда власти посчитали, что оппозиция и протестующий слой стерты с политической сцены, люди поверили в свои силы и консолидировались вокруг нового лидера – Бидзины Иванишвили, который оказался способен побороть невиданную до того машину насилия. Грузинскому обществу потребовалось осмыслить причины однопартийного авторитарного правления в течение девяти лет и глубоко задуматься о собственных ошибках, приведших страну в плачевное состояние.
Готова ли Грузия, пережив радость и эйфорию победы, начать строительство системы, исключающей появление прежних аномалий? Несмотря на огромное число людей, живущих в нищете, около миллиона безработных и 300 тысяч беженцев, требования протестующих всегда сводились не к материальным вопросам, а к проблемам справедливости, отсутствия демократии и соблюдения прав человека, что, конечно, показывало возрастающий уровень гражданского сознания.
В начале 1990-х гг. Мераб Мамардашвили, Нико и Зураб Чавчавадзе, Акакий Бакрадзе и другие грузинские интеллектуалы предупреждали о трудностях становления гражданского общества и новой государственности. «Нет никакой гарантии непременной доброкачественности гражданского общества. Но мы должны идти на риск. Гражданское общество соответствует и историческим возможностям человека, и самой истории как драмы добра и зла. В этом и состоит достоинство человека: выбор между добром и злом», – говорил Мераб Мамардашвили. К сожалению, и народ, и власть редко шли на такой риск, все больше удаляя перспективу становления гражданского общества.
Главная проблема современной Грузии (впрочем, отнюдь не только ее) в том, что общество недостаточно осознает свою ведущую роль в появлении правового государства. Народ не готов осознать, что именно он является источником любой власти и должен брать полную ответственность за формирование свободного конкурентного государства, где гражданин и гражданское сознание определяют ход общественно-политического развития. Как писал Мамардашвили: «У людей не хватает увлеченности, у них не хватает любви к жизни, у них не хватает воли к самоопределению… – им не хватает тех способностей, каковыми должен обладать всякий гражданин, чтобы соотносить внешние события со своими внутренними убеждениями…».
Одной из основных причин слабости гражданского общества и низкого уровня гражданской культуры является советское наследие, от которого не могут освободиться многие, в том числе и те, кто влияет на формирование общественного мнения. Этот вирус оказался настолько сильным, а организм настолько ослабленным, что многие, сами того не понимая, остаются в плену идеологем прошлого. Что самое неприятное, большинство населения почти не реагировало на это и даже одобряло такую природу власти. Правительство «революции роз» смогло хорошо адаптироваться к требованиям и вызовам времени, однако за фасадом демократических перемен просвечивал стиль, лозунги и действия советского оттенка.
События последних лет выявили изгиб гражданского сознания и поведения: отсутствие или недостаток гражданской ответственности всегда пагубно влияли на общественно-политические процессы, хотя можно с умеренной радостью заметить, что последняя избирательная кампания и поствыборная атмосфера показывают, как изменилось отношение к гражданской и общественной ответственности. То, что многие сочли своим долгом протестовать против произвола и скрытого авторитаризма, привело в результате к небывалому до того явлению: смене власти демократическим путем.
Постепенно меняется и отношение к таким фундаментальным темам, как культура победы и поражения; общество глубже осмыслило опасность эйфории победы и страха поражения. Важно, что, несмотря на справедливые во многом обиды, люди не требуют мести и реванша. Если процесс будет идти и впредь в таком русле, надо ожидать, что в будущем грузинское общество сможет сформироваться как действительно самоорганизующийся и ответственный организм, максимально контролирующий власть и влияющий на ход развития государства.
На летнем семинаре Тбилисской школы политических исследований аудитории показали фотографию пяти последних американских президентов как символ преемственности власти и высокой политической культуры. Тогда молодые грузинские интеллектуалы лишь мечтали о такой перспективе. Кто бы мог представить, что спустя три месяца страна увидит двух лидеров, победившего и проигравшего, пожимающих руки и обсуждающих вопросы мирной передачи власти?
Однако этого явно недостаточно, настоящая демократия и правовое сознание укореняются только тогда, когда преемственность станет традицией. Гражданское общество должно постоянно совершенствоваться, быть самокритичным и реагировать даже на самые малозначительные перегибы новых властей. Оно должно показать, что заказывает музыку, в которой, как в грузинском традиционном многоголосье, может гармонично соединиться все многообразие общественно-культурной жизни.
