УГРОЗА ИЗНУТРИ
Когда в июне 2003 года был опубликован 263-страничный текст договора, учреждающего Конституцию для Европы, Вашингтон едва отреагировал на это событие, сохраняя, как и всегда за последние десятилетия, официальный нейтралитет в отношении европейской интеграции. Европейцы же вполне осознали значение предлагаемой Конституции. Как отметил президент Чешской Республики Вацлав Клаус, этот документ «равнозначен переходу через Рубикон».
Предлагаемая Европейская федерация не имеет прецедента в истории: ни одна демократия еще не объединялась с другой для создания такого рода образования. Принятие Конституции, нацеленной на создание единого целого из 25 государств Европейского союза, приведет к появлению нового международного актора со своим министром иностранных дел и своей внешней политикой. Это событие будет сопровождаться глубокими и серьезными осложнениями как в отношении трансатлантического союза, так и будущего влияния США в Европе. В соответствии со своей структурой и целями новая Европа сосредоточится на укреплении своей мощи за счет НАТО, которая более полувека остается фундаментом трансатлантической безопасности. Другими словами, Европа будет стремиться не дополнить, а скорее создавать противовес мощи США, к чему Америка совершенно не готова.
В основу «пассивной» политики Вашингтона в отношении европейской интеграции традиционно закладывались два предположения: перед лицом советской угрозы объединенная Европа станет благом для НАТО и западной демократии (так и было); будущие члены Европейского союза, как свободные страны, имеют право объединяться в любые организации (так оно и есть). Но текст предлагаемой Конституции, а также контекст, который необходимо учитывать, должны подтолкнуть разработчиков политического курса США к пересмотру данной позиции. Положения Конституции, касающиеся национальной безопасности, означают, что НАТО впервые столкнулась с угрозой, исходящей из самой Европы. Политическая интеграция ЕС представляет собой самое серьезное со времен Второй мировой войны посягательство на влияние, которое США продолжают оказывать на Европу, и американская политика должна начать исходить из этой реальности.
КОНСТИТУЦИОННЫЕ НОРМЫ
Никогда еще с момента образования Общего рынка в 1957 году (имеется в виду подписание Римского договора об учреждении Европейского экономического сообщества – Ред.) темпы европейской интеграции не были так высоки, как сегодня. Европейские институты последовательно и решительно расширяют свое влияние в областях, составляющих три столпа политики ЕС: это общий рынок, международная политика и политика в области безопасности, а также правосудие и внутренние дела. Расширение Евросоюза, связанное с вступлением в него 10 новых стран в мае 2004-го, серьезно осложнило деятельность существующих политических институтов и ускорило работу по созданию новых.
Предложенное федеративное устройство Европейского союза в значительной степени ограничит суверенитет входящих в него государств. Конституция предусматривает, что «Союз будет являть собой юридическое лицо» (в силу чего на мировой арене появляется новая действующая единица) и что законодательство ЕС «имеет превосходство над национальным законодательством». Согласно конституции, число областей, в которых решения будут приниматься «квалифицированным большинством» (55 % государств-членов, представляющие не менее 65 % всего населения Евросоюза), не требуя единогласного одобрения, возрастает с 34 до 70. Единодушное одобрение, предусмотренное законодательством, и, как следствие, наличие у каждой страны de facto права вето будут иметь реальное значение только в вопросах налогообложения, социального обеспечения, большей части направлений внешней политики и создания объединенных сил обороны.
Принцип превосходства законов Европейского союза над законодательством каждого из государств-членов в наибольшей мере затрагивает интересы США в том, что касается полномочий Евросоюза в сфере национальной безопасности. Положения Конституции, связанные с вопросами безопасности, выходят за рамки чисто декларативных заявлений и отличаются от предыдущих попыток претворить в жизнь общие направления внешней и оборонной политики ЕС точностью формулировок, системностью и исключительностью.
Конституция предусматривает глубокое структурное преобразование системы европейской безопасности. В статье 15 (1) прямо говорится о создании федеральной структуры национальной безопасности, главенствующей над аналогичными структурами любого государства-члена, притом что в компетенцию Европейского союза «войдут все сферы внешней политики и все вопросы, относящиеся к безопасности Евросоюза». Предполагается также назначение Еврокомиссией общего министра иностранных дел и «постепенное формирование общей оборонной политики Евросоюза», что «приведет к совместным оборонительным действиям при условии единодушного одобрения со стороны Европейского совета».
В Конституции содержится прямое требование следовать общей политике безопасности и отдавать ей полное предпочтение. В соответствии со статьей 15 (2) государства-члены должны «активно и безоговорочно поддерживать общую внешнюю политику и политику в области безопасности Евросоюза»; «воздерживаться от действий, идущих вразрез с интересами Евросоюза или способных ослабить его эффективность»; «отстаивать позицию Евросоюза» в международных организациях, в том числе в Совете Безопасности ООН. (Европейский суд справедливости, который «обеспечивает уважение закона в толковании и применении Конституции», может подвергнуть штрафу или другим мерам воздействия государство-члена, не поддержавшего внешнюю политику ЕС.)
На первых порах большинство вопросов внешней политики Европейского союза будут решаться на основе единодушного одобрения со стороны государств-членов. Такая ситуация действенно предусматривает для каждого члена Евросоюза право вето в иностранных делах, но этому праву, скорее всего, суждена короткая жизнь. Пространно сформулированные оговорки уже позволяют принимать не связанные непосредственно с военной сферой решения во внешнеполитической области квалифицированным большинством «на основе… решения Европейского совета, относящегося к стратегическим интересам и целям Евросоюза» или любого решения, «необходимого для реализации действий или позиции Евросоюза». Сфера применения данного положения может быть расширена в случае, если в его поддержку единогласно выскажется Совет министров. Более того, только Европейский суд справедливости будет решать, имеет ли Евросоюз, исходя из существующих или будущих исключений из принципа единогласного одобрения, полномочия формировать конкретный политический курс. Если исходить из имеющегося опыта, решения суда будут по большей части оставлять в силе прерогативы ЕС, что приведет к постепенному отказу от требования единогласного одобрения».
Те, кто критически относится к Конституции, ссылаясь на долгую историю неудачных попыток сформировать общую оборонную и внешнюю политику, утверждают, что пытаться реализовать подобные положения все равно что выдавать желаемое за действительное. Скептики указывают на многие упущения, совершенные с тех пор, как в Маастрихтском договоре 1992 года было заявлено о более высоком уровне оборонного сотрудничества: от провала в Боснии, где требовалось прекратить массовые убийства, до неспособности собрать силы обороны численностью 60 тысяч (эту задачу государства-члены собирались выполнить к 2003-му). С учетом значительной разницы в потенциалах, низкого уровня операционного взаимодействия и сокращающихся оборонных бюджетов идея общей оборонной политики, полагают критики Конституции, представляется сегодня не более реальной, чем это было в ходе последней попытки Европейского союза усилить координацию оборонной политики.
Однако скептики не признают, что смелое, всеобъемлющее видение, изложенное в Конституции, коренным образом отличается от предыдущих попыток ad hoc добиться большей интеграции в оборонной политике. Впервые политику будет формировать и координировать мощный федеральный аппарат национальной безопасности, который, вероятно, сумеет развить успех Евросоюза в таких вопросах, как призыв на военную службу и согласованное снабжение войск. Конституция также непосредственно обязывает предоставлять войска для действий ЕС за пределами Евросоюза и допускает создание «мини-альянсов» среди небольших групп стран – отдельных региональных объединений, создаваемых на основе соглашений о взаимной обороне при финансовой и административной поддержке Европейского союза невзирая на возражения других государств-членов. И тот, и другой шаг, безусловно, стали бы вехами в координации оборонных действий Евросоюза, и, вероятно, они будут предприняты. (Более того, «мини-альянсы» могли бы придать дополнительный импульс продвижению к общей оборонной политике, т. к. со стороны их членов оказывалось бы давление на других партнеров по ЕС с требованием постепенно принять условия более тесного сотрудничества.) Тот факт, что в долгосрочном плане эти положения вкупе не совместимы с какими-либо структурами вне ЕС, требует первичного объяснения, не говоря уже о детальном рассмотрении.
ИЛИ–ИЛИ
В статье 40 Конституции прямо говорится: «до того времени», пока общая оборонная политика не обретет реальное воплощение, «участвующие государства-члены работают в тесном сотрудничестве с Организацией Североатлантического договора». Но с наступлением такого момента государств-членов уже ничто не обязывает к сотрудничеству с НАТО. В целом текст Конституции дает ясно понять, что в политике безопасности Европейского союза в конечном счете не находится места для такой структуры, как НАТО.
Различные положения Конституции не согласуются с действующими обязательствами стран – членов НАТО. В соответствии со статьей 8 Североатлантического договора, члены НАТО «обязываются объединить свои усилия в целях коллективной безопасности» и «обещают не брать на себя никаких международных обязательств, противоречащие данному договору». Хотя, согласно конституции, предлагаемая общая политика в сфере безопасности и обороны будет «совместима» с политикой НАТО, после вступления Конституции в силу участие НАТО в делах европейской безопасности будет ограничиваться деятельностью в области жизнеобеспечения некоторых европейских национальных вооруженных сил, причем до тех пор, пока Евросоюз не примет окончательное или частичное решение о том, что он больше не нуждается в «сотрудничестве» с НАТО. Такое условие не соответствует никакому определению совместимости.
Ряд положений практически гарантируют, что любая общая политика ЕС в области безопасности будет идти вразрез с политикой НАТО. Что самое важное, состав стран – участников ЕС и НАТО не полностью совпадает, и это обстоятельство определяет тот факт, что проводимая ими политика в области безопасности также не будет совпадать. Австрия, Ирландия, Финляндия, Швеция – все страны-члены Евросоюза, сохранявшие нейтралитет в эпоху холодной войны, не имеют членства в НАТО, а Франция не входит в военную организацию НАТО. Ни одну из этих стран не связывает с Вашингтоном опыт сотрудничества, не говоря уже о согласовании действий по таким актуальным вопросам, как борьба с терроризмом, Афганистан и Ирак. Новый международный актор ЕС также не станет членом НАТО. В то же время входящие в альянс Норвегия, Турция и США не являются членами Европейского союза. В тех случаях когда политика Евросоюза все-таки окажется совместимой с НАТО, это станет скорее простым совпадением, чем результатом координации.
Недавний опыт, связанный с поведением ЕС в области международных отношений, убедительно говорит о том, что новая политика Европейского союза в значительной степени продолжит курс, характерный для Франции и Германии. Париж и Берлин и в будущем будут определять политику Евросоюза по основным позициям в области безопасности. Ключевой фигурой в разработке Конституции был бывший президент Франции, а Германия остается основным гарантом состоятельности ЕС. Более того, правительства этих стран умело манипулируют политикой Европейского союза, о чем свидетельствует тот факт, что им неоднократно удавалось избегать санкций за превышение установленных лимитов дефицита государственного бюджета. Франция и Германия вместе с Бельгией и Люксембургом планируют создание «мини-альянса». Хотя французы и немцы, казалось бы, попали в изоляцию, выступая против действий США в Ираке, в реальности элиты большинства стран – членов Евросоюза, в том числе Испании и Италии, тоже были против войны независимо от позиции их правительств. Нынешняя безоговорочная поддержка Конституции со стороны этих элит позволяет с уверенностью предположить, что влияние Франции и Германии на все аспекты политики ЕС в сфере безопасности сохранится и впредь, хотя и будут звучать формальные заверения о совместимости политики Европейского союза и НАТО.
Есть немало доказательств того, что проводимая под руководством Парижа и Берлина внешняя политика Евросоюза будет направлена либо на нейтрализацию влияния Соединенных Штатов, либо на соперничество с их мощью. Франция возглавила фронтальное наступление на политику Вашингтона в Ираке в 2003 году, резко осадив новичков ЕС – членов НАТО, поддержавших позицию США: президент Жак Ширак сказал тогда, что те, дескать, «упустили прекрасную возможность попридержать язык». Вопреки возражениям стратегического и гуманитарного характера со стороны США, Франция и Германия открыто выступают за отмену ограничений Европейского союза на поставки оружия в Китай. Обе страны ни под каким видом не допускают возможность деятельности НАТО в Ираке и Афганистане в будущем. Эти часто повторяющиеся проявления враждебности по отношению к НАТО и политике США доказывают, что формулирование внешней политики ЕС во франко-германской редакции уже подразумевает ее «ненатовский» или, точнее, «неамериканский» характер.
Если судить по прежним поступкам и нынешним заявлениям Евросоюза, ему не придется проделывать долгий путь от «неамериканской» политики до намеренного стратегического соперничества с Соединенными Штатами. Франция, во всяком случае, готова преодолеть эту дистанцию. Однажды бывший президент Франции Франсуа Миттеран заявил: «Мы находимся в состоянии войны с Америкой. Да, постоянной войны, роковой войны, войны без смертей». Но даже если считать это высказывание преувеличением, другие европейские страны, похоже, считают, что совмещение их внешнеполитического курса с американским противоречит сохранению прочных дипломатических связей с Францией и Германией. Пример тому – Испания. Вслед за взрывами поездов близ Мадрида премьер-министром страны был избран социалист Хосе Луис Родригес Сапатеро, который пообещал возобновить «великие» традиции партнерства с Францией и Германией в международных делах, а также ускорить процесс ратификации Испанией проекта Конституции. Следствием этого обещания стало полное дистанцирование от политики США на Ближнем Востоке.
Учитывая наличие таких тенденций в европейской внешней политике, принятие Конституции в ее нынешнем виде могло бы иметь тяжелые последствия. Из-за внутренне присущей этому документу несовместимости с принципами Североатлантического договора даже те страны – члены Европейского союза, которые склонны поддерживать НАТО, вскоре обнаружат: невозможно одновременно соблюдать верность политике национальной безопасности, что требуется от стран – членов ЕС, и выполнять обязательства по стратегической координации, связанные с членством в НАТО. Для тех членов зарождающихся «мини-альянсов», которые также входят и в НАТО, эта организация будет играть лишь третьестепенную роль по сравнению с их новым соглашением по обороне и с общей политикой Евросоюза в сфере национальной безопасности.
СКЕПТИКИ
Текст Конституции был представлен правительствам государств-членов как продукт очень хрупкого консенсуса, в котором ничего нельзя менять. Канцлер Германии Герхард Шрёдер заявил, что он «совершенно убежден, что мы не должны к нему [тексту] прикасаться». Европейский совет оказал значительное давление на перспективных участников Межправительственной конференции (МПК), занимающейся внесением поправок в проекты договоров ЕС, с тем, чтобы согласие для окончательного утверждения положений Конституции было достигнуто как можно скорее. 18 июня 2004 года лидеры всех правительств стран – членов ЕС согласились с проектом, в который были внесены небольшие изменения; таким образом, для вступления Конституции в силу необходима лишь формально-официальная церемония подписания и ратификация документа каждой из стран-участниц.
Теперь, когда все правительства одобрили проект конституции и содержащиеся в ней положения по общей безопасности, Соединенные Штаты не могут рассчитывать на то, что эти положения рухнут под своей собственной тяжестью. Америка должна осудить их в том виде, в каком они сейчас сформулированы, как абсолютно неприемлемые ввиду их несовместимости с эффективным членством в НАТО. Вашингтон вместе со своими ближайшими союзниками по НАТО должен быть готовым склонить Евросоюз к признанию необходимости изменений в этих положениях.
Наилучшей стратегией для достижения данной цели явилось бы сосредоточение усилий на трех странах, являющихся членами НАТО и Европейского союза, которые расположены на окраинах Европы, – Соединенном Королевстве, Польше и Дании. На протяжении всего времени, пока проект рассматривался в МПК, каждое из этих трех государств высказывало серьезные сомнения по поводу содержания Конституции. Все они выступили с решительной поддержкой политики США на Ближнем Востоке и войны с терроризмом. Отказ населения этих стран одобрить Конституцию в ходе референдума обеспечил бы соответствующие правительства действенным рычагом, побуждающим ЕС пересмотреть пункты, вызывающие возражения, особенно если бы этот отказ принял форму неприятия положений, касающихся общей безопасности.
Соединенное Королевство последовательно заявляет, что любая политика ЕС в области общей безопасности не должна быть направлена на соперничество с мощью США. Великобритания резко выступала против учреждения поста министра иностранных дел и положений о «мини-альянсе». (Ратификация Конституции означала бы также принятие евро, что британцы до сих пор отвергали.) Однако создается впечатление, что премьер-министр Тони Блэр все больше поддерживает Конституцию. В июне, добившись пересмотра проекта с тем, чтобы за Великобританией сохранилось право вето по определенным вопросам международной политики и правосудия, он выразил свое одобрение Конституции. Это породило предположения о том, что Великобритания, как Франция и Германия, станет основной движущей силой интеграции. Однако мнение британцев еще только предстоит узнать. Хотя проведение всенародного референдума до 2006-го маловероятно, в настоящее время только 42 % британцев считают, что Европе в общем Конституция нужна.
Со времени своего перехода к демократии Польша стремилась установить и поддерживать тесные стратегические и дипломатические отношения с США и другими государствами-членами Североатлантического альянса; кульминацией данного процесса стало вступление Польши в НАТО в 1999 году. С тех пор эта страна – наш незаменимый союзник в НАТО, оказывающий бесценную помощь в войне против движения «Талибан» и играющий одну из ведущих ролей внутри коалиции в Ираке.
Польша оспаривала положения Конституции, отменяющие некоторые преимущества, которые она получала по Ниццкому договору, заключенному в 2001-м – то есть в тот момент, когда она согласилась вступить в Евросоюз. Прежде всего речь идет о системе пропорционального голосования в Совете министров, в соответствии с которой Польша и Испания получали несоразмерное численности их населения влияние. Но позиции Польши были сильно ослаблены, когда Сапатеро прямо поддержал Францию и Германию по вопросу о Конституции. Экономические и политические неурядицы в Польше, а также лоббирование и угрозы со стороны Германии еще больше усилили давление на Варшаву. Поэтому к маю 2004 года Польша перестала демонстрировать прежнее несогласие. Итог подвел тогдашний премьер-министр Лешек Миллер: «Нам нужно найти решение, которое не приведет нас к изоляции».
Польша не планировала проведения референдума по Конституции, но уже через три дня после заключения правительствами стран – членов ЕС соответствующего соглашения министр иностранных дел Польши Влодзимеж Чимошевич заявил, что было бы «нормально» провести такой референдум одновременно с президентскими выборами осенью 2005-го. Трудно однозначно оценить, как польская общественность настроена в отношении Конституции. При том что около 72 % поляков полагают, что в один момент Европейскому союзу следует принять Конституцию, 61 % населения считает себя «плохо информированным» относительно предлагаемых положений. Принимая решение о проведении референдума, польским государственным деятелям, заинтересованным в переизбрании, было бы полезно не забывать о том, что поддержка их правительством документа с менее выгодными по сравнению с Ниццким договором условиями явилась результатом серьезного давления.
Дания – особый случай. На всенародных референдумах она дважды отвергала Маастрихтский договор 1992 года, выдвигая требование принять специальную декларацию, в которой оговаривалось бы право Дании не присоединяться к зоне евро, инициативам по безопасности вне рамок НАТО и другим инициативам. В конечном счете договор, включая соответствующие оговоренные права, прошел в Дании, набрав 50,7 % голосов. Эти оговорки могут быть отменены только в ходе отдельного референдума, не связанного с референдумом по Конституции. Премьер-министр Дании правоцентрист Андерс Фог Расмуссен пообещал провести такой референдум, но хотя датчане, скорее всего, пойдут на отмену указанных изменений, гораздо меньше шансов на то, что они одобрят саму Конституцию. Только 37 % датчан положительно отзываются об идее Конституции вообще (это самый низкий показатель в Европе), и лишь половина считает, что Евросоюзу необходима общая внешняя политика. (Сомнения усилились в связи с так и не определившимся конституционным статусом Гренландии и Фарерских островов – самоуправляемых владений Королевства Дании, внешняя политика которых осуществляется Данией.) Кроме того, непохоже, что датчане с легкостью откажутся от своего влияния внутри НАТО, и Евросоюзу, чтобы заручиться поддержкой Дании, возможно, придется сделать для нее исключения по различным аспектам Конституции.
Так как действующие договора Европейского союза не содержат механизма исключения государства-члена, Конституция не может быть принята без единодушного согласия всех его членов. При отсутствии единогласия государства-члены, желающие принять документ, подобный Конституции, мало что могут сделать в случае, если в их число не входят все 25 членов этой организации. Поскольку ставки высоки как для сторонников, так и для противников Конституции, населению стран – ближайших союзников Вашингтона по НАТО предстоит выдержать массированное давление, цель которого – ускорить ратификацию путем референдума. Те, кто определяет политический курс в США, могут и должны протянуть им руку помощи.
ДРУЖЕСКАЯ ПОДДЕРЖКА
В свете положений Конституции ЕС по национальной безопасности Соединенным Штатам следует поторопиться, чтобы предоставить своим близким союзникам по НАТО рычаги для проведения переговоров по внесению изменений текста Конституции. В случае если пути Вашингтона и альянса разойдутся (что маловероятно и нежелательно), НАТО, безусловно, окажется для США не единственным каналом влияния на Европу. При наличии такого числа участников альянса и общих интересов и проблем, угрожающих их безопасности, они не должны отказаться от множества менее официальных форм сотрудничества. Однако следует вновь подтвердить, что сотрудничество в рамках НАТО – один из наиболее важных факторов.
Конституция в ее нынешнем виде не позволит членам альянса сколько-нибудь долго выражать желание сохранять верность этой организации. Гарантированная Конституцией возможность уклониться от соблюдения положений об общей национальной безопасности наполнила бы реальным смыслом ныне достаточно бессодержательные заявления о совместимости с НАТО. Если такое «уклонение» будет разрешено, эта организация смогла бы переформулировать условия членства в ней таким образом, чтобы исключить участников «мини-альянсов» Евросоюза. Это соответствовало бы общепринятой истине: государства не могут одновременно состоять в двух взаимоисключающих военно-политических союзах. Результатом, вероятно, стало бы уменьшение численности НАТО, но, благодаря общим задачам и общим интересам безопасности, эта организация стала бы более сплоченной.
Прежде всего Америка должна перестать безоговорочно поддерживать европейскую интеграцию. Руководителям США, ответственным за разработку политического курса, следует выступить с официальным заявлением, в котором было бы ясно сказано: во имя сохранения НАТО Конституция в ее сегодняшнем виде не может вступить в силу. Соединенным Штатам надо особо подчеркнуть, что, отдавая значительное предпочтение сохранению НАТО в ее нынешнем виде, они, тем не менее, понимают, что организация должна развиваться так, чтобы соответствовать европейским и американским интересам. И, наконец, Вашингтон должен предупредить, что, в случае если положения Конституции по безопасности и обороне останутся без изменений, он может почувствовать необходимость добиваться стратегических договоренностей на двусторонней или многосторонней основе с конкретными европейскими странами, с тем чтобы воссоздать ядро верных приверженцев НАТО.
Вашингтону следует сконцентрировать усилия на поощрении проведения общенародных референдумов по Конституции в тех странах НАТО, где они не запланированы, и после принятия решения о гарантированном проведении такого референдума публично подчеркивать неизбежность отрицательных последствий самого существования Конституции для НАТО. Наряду с Соединенным Королевством Испания, Чешская Республика, Дания, Ирландия, Нидерланды, Португалия, Люксембург и, совсем недавно, Франция обязались провести всенародное голосование по тексту Конституции; в Германии же, единственном члене НАТО в Евросоюзе, референдум почти наверняка не состоится. Процессы, связанные с проведением референдумов, и угроза срыва ратификации могут привести к существенным изменениям содержания положений по безопасности – наподобие тех, которых добилась Дания в Маастрихтском договоре. В любом случае публичные дебаты вокруг ратификации высветят исключительность положений Конституции в государствах – членах НАТО, а также прояснят, какой данная страна-участник видит роль США в обеспечении европейской безопасности в будущем.
При этом чрезвычайно важно опровергнуть вероятную аргументацию ЕС в том духе, будто несогласие по тем или иным вопросам Конституции предвещает экономическую катастрофу. Новым демократиям на восточном фланге НАТО, еще только модернизирующим свою экономику, Вашингтон способен предложить значительно возросшие программы помощи, куда более привлекательные и доступные, чем европейские. В военном плане проведение в жизнь недавнего решения администрации Буша передислоцировать даже еще больше американских войск из Германии в страны, недавно вступившие в НАТО (что сулит им прямую выгоду – до 6 млрд долларов в год), могло бы значительно смягчить последствия урезания объемов помощи (в случае если Германия инициирует такой шаг), предоставляемой Европейским союзом Польше или другим странам.
Вашингтон должен оказать дипломатическую, финансовую и моральную поддержку своим ближайшим союзникам по НАТО в противовес неминуемым попыткам Евросоюза вынудить эти страны принять неприемлемое со стратегической точки зрения соглашение. Чтобы добиться успеха, руководству США следует незамедлительно сформулировать политический курс, имеющий ясную цель – обеспечить соответствие планов европейской интеграции принятым ранее обязательствам по линии НАТО. Это именно то, что Соединенные Штаты обязаны сделать для своих друзей по НАТО и ЕС.
Данная статья опубликована в журнале Foreign Affairs №6 за 2004 год.
