Россия в глобальной политике

16 июля 2021 г. – двадцать лет с момента подписания российско-китайского Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве. В 2000–2001 гг. авторы данной статьи имели честь с самого начала и до конца быть участниками переговоров по тексту данного документа[1]. Процесс согласования договора был инициирован в соответствии с указаниями глав двух государств. Вся основная работа, связанная с его подготовкой, проходила под руководством министров иностранных дел России и Китая. Мы хотели бы поделиться с читателями подробностями относительно подоплёки переговоров о договоре и о том, как они проходили.

Китай и Россия – преодоление последствий распада СССР

25 декабря 1991 г. – то есть в тот день, когда было объявлено о распаде Советского Союза – официальный представитель МИД КНР заявил, что Китай хотел бы продолжить выполнение всех обязательств, определённых в договорах, соглашениях и в других документах, заключённых с Советским Союзом, а также надеется на выполнение союзными республиками бывшего СССР обязательств, содержащихся в документах, подписанных с КНР. 27 декабря член Госсовета КНР, министр иностранных дел КНР Цянь Цичэнь направил телеграмму министру иностранных дел РФ Андрею Козыреву. В ней сообщалось, что правительство Китайской Народной Республики признаёт правительство Российской Федерации, а также переназначает Чрезвычайного и Полномочного Посла КНР в бывшем Советском Союзе Ван Цзиньцина Чрезвычайным и Полномочным Послом в Российской Федерации. 28 декабря представители двух правительств провели в Москве срочные консультации и подписали протокол российско-китайских консультаций. В этом документе подчёркивалось, что КНР признаёт Российскую Федерацию в качестве государства – продолжателя бывшего СССР, которое обладает правом на принадлежавший Советскому Союзу статус постоянного члена Совета Безопасности ООН. Россия, в свою очередь, заявила, что в её позиции признания «одного Китая» не произошло изменений. Также говорилось о намерении развивать дружественные межгосударственные отношения и о других моментах.

Одновременно Китай подписал коммюнике с одиннадцатью государствами, возникшими в результате распада Советского Союза (государства Балтии вышли из состава СССР раньше), и направил туда послов.

С 1992 по 1999 гг. Москва и Пекин смогли обобщить позитивный опыт и негативные уроки истории двусторонних отношений. Они приняли решение строить межгосударственные отношения нового типа, которые отличались бы от тех, что существовали в период холодной войны. В тогдашней ситуации основные особенности сводились к тому, что связи не должны являться союзническими, иметь конфронтационный характер, а также быть направлены против третьих стран.

В соответствии с таким принципиальным курсом, российско-китайские отношения в течение 90-х гг. прошлого века последовательно продвигались на более высокие ступени сотрудничества. От формулы 1992 г., по которой две страны «рассматривают друг друга в качестве дружественных государств», Россия и КНР сначала поднялись до уровня «конструктивных партнёрских отношений». Затем, в 1996 г., вышли на более высокую ступень – «равноправных доверительных отношений стратегического партнёрства и взаимодействия, обращённых в XXI век».

В 1990-е гг. Россия и Китай совместно с Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном смогли решить столь важную задачу, как формирование мер доверия в военной области на их протяжённой границе с КНР. Китай полностью согласовал линию границы с этими тремя государствами. Таким образом, решилась пограничная проблема, оставленная историей. К концу 1990-х гг. было установлено прохождение границы почти на всём протяжении между бывшим Советским Союзом и Китаем. Длина её составляет более семи тысяч километров. Несогласованными на тот момент оставались только несколько небольших участков российско-китайской границы. В результате была создана политическая основа для добрососедского и дружественного сотрудничества Китая с Россией, Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном.

Эпоха Ельцина

31 января 1999 г. из Москвы пришла взрывная новость: российский президент Борис Ельцин уходит в отставку. В соответствии с порядком, установленным Конституцией РФ, Владимир Путин, занимавший в то время пост премьер-министра, стал исполняющим обязанности президента. В этот день председатель КНР Цзян Цзэминь в посланиях Ельцину и Путину выразил понимание и уважение в отношении решения Ельцина и заявил о своей уверенности в дальнейшем поступательном развитии отношений между Китаем и Россией.

Случилось так, что в ночь с 31 декабря на 1 января Сергей Гончаров являлся дежурным по МИДу. Чжоу Ли в это время занимал пост советника посольства КНР в Москве, ответственного за политические вопросы. После того, как в СМИ появились сообщения об отставке Ельцина, Чжоу Ли позвонил Гончарову и попросил официально подтвердить достоверность информации. Гончаров сделал это. Вскоре китайское посольство передало в российский МИД телеграмму, подписанную председателем Цзян Цзэминем (это была телеграмма в адрес Ельцина, а Путину было направлено устное послание). После того, как Гончаров прочёл телеграмму и ознакомился с устным посланием, он позвонил Чжоу Ли и сказал, что лучше изменить формат и направить две официальные телеграммы за подписью председателя КНР – одну с выражением уважения президенту Ельцину и отдельную – исполняющему обязанности президента Путину с поздравлением в связи с назначением на эту должность.

Чжоу Ли немедленно доложил об этом послу КНР в Москве У Тао, который тут же сообщил об этом в Пекин. Через два часа Чжоу Ли вновь позвонил Гончарову и сообщил, что посольство только что получило две телеграммы, подписанные Цзян Цзэминем. Чтобы сэкономить время, Гончаров отправился в китайское посольство на автомобиле, получил две телеграммы из рук Чжоу Ли, который просунул их через прутья железной ограды. Гончаров сразу отправился обратно в российский МИД для того, чтобы сделать доклад руководству министерства. 13 января 2001 г. Ельцин позвонил по горячей линии связи Цзян Цзэминю и попрощался с ним.

Руководители России и Китая в течение 1990-х гг. подписали и опубликовали более десятка политических документов, которые сыграли важную роль в плавном переходе двусторонних отношений от советско-китайских к российско-китайским, а также в их адаптации к требованиям обстановки и в содействии разрядке международной напряжённости. Очень многие формулировки, содержавшиеся в этих документах, сохраняют актуальность до сегодняшнего дня.

Одним из важных факторов, способствовавших принятию сторонами решения о подписании Договора, было то, что серьёзное развитие российско-китайских межгосударственных связей в 1990-е гг. сопровождалось непрерывным углублением взаимного доверия между высшими руководителями двух стран. Когда Борис Ельцин был избран президентом России, китайские руководители испытывали в его отношении определённую настороженность. Причины понятны. В то время некоторые из высокопоставленных российских лидеров публично говорили о том, что Российская Федерация должна внести коррективы во внешнеполитическую стратегию, проводившуюся Советским Союзом, и рассматривать США, Евросоюз и Японию как главных стратегических партнёров. Это фактически означало снижение статуса отношений с Китаем до второстепенного.

Тогда и Ельцин не понимал, как же на самом деле относятся к нему высшие китайские руководители. Весьма показательно в этом плане его высказывание 25 апреля 1995 г. во время беседы с Цяо Ши, который в то время занимал должность председателя Всекитайского собрания народных представителей. Вспоминая о своём первом визите в Китай, президент России сказал: «В первый раз (то есть в декабре 1992 г.) я был здесь как бы в разведке». На самом же деле 18 декабря 1992 г. переговоры президента Ельцина с председателем КНР, генеральным секретарем ЦК КПК Цзян Цзэминем прошли в чрезвычайно доброжелательной атмосфере. Они заложили прочную основу для взаимного доверия и крепкой дружбы между ними. Когда в апреле 1996 г. Ельцин во второй раз посетил Китай, Цзян Цзэминь принял его предложение о том, чтобы повысить статус двусторонних отношений до «стратегического взаимодействия». Он также поддержал стремление Ельцина вторично избраться на пост президента – и это при том, что основным соперником последнего на выборах являлся коммунист Геннадий Зюганов.

Летом-осенью 1999 г., после натовских бомбардировок Югославии, международная обстановка чрезвычайно обострилась. В этот период президент Ельцин и председатель Цзян Цзэминь многократно беседовали по горячей линии (в целом ряде случаев переводчиком с российской стороны выступал Гончаров), углублённо обсуждали меняющуюся ситуацию в мире, согласовывали позиции России и Китая. В тот период отношения Ельцина с лидерами западных стран становились всё более напряжёнными из-за боевых действий в Чечне и проблем контроля над вооружениями, а взаимопонимание и взаимное доверие между российским президентом и Цзян Цзэминем укреплялись.

В декабре 1999 г. Борис Ельцин совершил последний визит в КНР. 9 декабря 1999 г., после переговоров с председателем Всекитайского собрания народных представителей Ли Пэном (Гончарову довелось переводить и эту важную беседу), Ельцин во время общения с журналистами раскритиковал попытки президента США Билла Клинтона оказывать давление на Россию по различным вопросам, весьма эмоционально подчеркнув, что РФ и КНР должны сыграть ведущую роль в содействии формированию и развитию многополярного мира.

Путь к договору

После того, как Путин был назначен исполняющим обязанности президента России, он также сделал несколько важных дружественных заявлений в отношении Китая. Вместе с тем многие международные наблюдатели обратили внимание на то, что подход Путина к развитию отношений со странами Запада не полностью совпадает с жёстким подходом Ельцина в последний период его правления. Как уже упоминалось ранее, 9 декабря 1999 г. Ельцин резко раскритиковал политику США в отношении России. На следующий день Путин заявил журналистам, что в российско-американских отношениях не существует проблем, они развиваются очень хорошо. Путин также говорил о таких вещах, о которых никогда не упоминал Ельцин. Например, 16 февраля 1999 г. на встрече с генеральным секретарём НАТО Джорджем Робертсоном Путин подчеркнул, что Россия хотела бы восстановить сотрудничество с НАТО и развивать его. 5 марта в интервью британскому журналисту Дэвиду Фросту Путин прямо сказал, что не исключает возможности вступления России в НАТО.

Учитывая всё это, подписание юридического документа, в котором закреплялись бы основополагающие принципы межгосударственных отношений объективно становилось оптимальным способом устранения неопределённости и продвижения двусторонних связей на более высокий уровень. В первой декаде апреля советник-посланник посольства КНР в РФ Чжан Сиюнь (Чжоу Ли в это время уже возвратился на родину и приступил к работе в центральном аппарате МИД КНР) пригласил Сергея Гончарова поужинать в ресторане корейской кухни[2]. Во время ужина обсуждали программу предстоящего первого визита Владимира Путина в Китай. По поручению МИД КНР, Чжан Сиюнь поинтересовался, не могут ли стороны подумать о том, чтобы во время этой встречи в верхах подписать договор, касающийся отношений между двумя государствами. Утром следующего дня Гончаров доложил эту важную информацию директору первого департамента Азии Леониду Моисееву и заместителю министра иностранных дел Александру Лосюкову. Вскоре, воспользовавшись командировкой в Пекин, Лосюков запросил у помощника министра иностранных дел КНР Лю Гучана, соответствует ли эта информация действительности, на самом ли деле китайская сторона официально выдвигает такое предложение. Лю Гучан подтвердил это. Таким образом, было положено начало контактам по вопросам согласования текста документа.

В середине июля 2000 г. Путин впервые прибыл с официальным визитом в Китай. Сначала он провёл переговоры с председателем Цзян Цзэминем в узком составе. В ходе этой беседы Путин одобрил китайскую инициативу заключить Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве. Он также сказал, что эксперты двух стран должны напряжённо поработать с тем, чтобы можно было подписать договор во время визита Цзян Цзэминя в Россию в следующем, 2001 году. Во время переговоров в широком составе председатель Цзян Цзэминь прежде всего достаточно подробно рассказал президенту Путину об истории российско-китайских отношений за предшествовавшие десять лет. Он также официально повторил предложение о скорейшем подписании договора.

19 июля 2000 г. Путин и Цзян Цзэминь подписали Пекинскую декларацию Российской Федерации и Китайской Народной Республики, где, в частности, сказано: «Для утверждения долгосрочных и стабильных отношений между двумя государствами на основе добрососедства и дружбы, взаимного доверия и взаимной выгоды главы двух государств договорились о начале переговоров по разработке российско-китайского договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве». Перед экспертами двух стран была поставлена крайне сложная задача согласовать договор до следующего российско-китайского саммита.

С июля по октябрь 2000 г. и российская, и китайская сторона проводили напряжённую внутреннюю работу над составлением проектов документа. В Пекине исходили из того, что текст договора, с одной стороны, должен опираться на существующие политические документы, в полной мере отражать дух тех из них, которые были подписаны начиная с того момента, когда в конце 1991 г. Россия стала независимым государством; с другой стороны, необходимо было учитывать ситуацию в мире, глядя вперёд, и, исходя из «вечной дружбы» между Россией и Китаем, добиваться того, чтобы договор стал краеугольным камнем развития отношений между двумя государствами.

Вскоре китайская сторона составила проект договора и в закрытом порядке запросила мнения о нём в заинтересованных государственных ведомствах КНР. После этого, 17 октября 2000 г., на рабочем уровне документ был передан российской стороне. Этот текст состоял из 16 статей и преамбулы.

Китайцы также предложили создать механизм переговоров по договору на уровне заместителей министров иностранных дел (от КНР – помощник министра иностранных дел Лю Гучан). Китайская сторона пригласила российского заместителя министра Лосюкова как можно скорее прибыть в Пекин для проведения первого раунда консультаций на уровне замминистров иностранных дел, чтобы обменяться мнениями по принципиальным вопросам содержания договора. После чего предлагалось провести консультации по конкретным формулировкам на уровне руководителей департаментов МИД двух стран.

В Москве добросовестно изучили китайский вариант договора и решили, что это качественный документ, который создаёт хорошую основу для достижения согласия. Российские дипломаты полагали, что нужно несколько изменить порядок работы, предложенный китайскими коллегами – провести консультации на рабочем уровне, а затем обсудить важные вопросы на уровне заместителей министров иностранных дел. По мнению российской стороны, до визита в Россию председателя Цзян Цзэминя в 2001 г. также необходимо провести переговоры на уровне министров иностранных для урегулирования вопросов, которые не удастся решить на более низком уровне.

27 декабря 2000 г., в соответствии с намеченным планом, Лю Гучан прибыл в Москву на консультации с Лосюковым. В ходе переговоров согласованы вопросы относительно основополагающей идеологии договора, его основного содержания и процедуры подписания документа. 28 декабря Гончаров передал советнику Департамента Восточной Европы и Центральной Азии Цзи Яньчи, который находился в командировке в Москве, текст российского проекта. С первого взгляда было видно, что в китайский вариант были внесены очень большие изменения, практически в каждую статью добавили много нового содержания и формулировок. Всего он содержал 38 статей. Этот проект был предварительно согласован российским МИДом с более чем двадцатью государственными ведомствами.

В первой – второй декаде января 2001 г., китайская сторона разработала второй проект договора. Она постаралась в максимальной степени принять и отразить мнения и предложения Москвы. Например, в преамбулу была включена формулировка о «стратегическом взаимодействии». Значительные исправления внесли в статью, где говорилось о «тайваньской проблеме». Туда был вписан полный текст формулировки обязательств «пяти “нет”» по тайваньскому вопросу, которые взяла на себя Москва в российско-китайской Пекинской декларации в июле 2000 года. Конкретная формулировка выглядела так: «Договаривающиеся стороны всецело поддерживают усилия друг друга, направленные на обеспечение территориальной целостности и суверенитета своих государств. Российская сторона признаёт, что в мире существует только один Китай, что правительство Китайской Народной Республики является единственным законным правительством, представляющим весь Китай, и что Тайвань является неотъемлемой частью Китая. Российская сторона поддерживает политику Китайской Народной Республики в вопросе объединения страны; обязуется не поддерживать “независимость” Тайваня ни в какой форме, не признавать “двух Китаев”, “одного Китая и одного Тайваня”, выступать против “участия” Тайваня в ООН и иных международных организациях, в которых могут участвовать лишь суверенные государства, не продавать Тайваню оружие, не позволять внешним силам вмешиваться в решение тайваньского вопроса. Торгово-экономические, культурные связи между Россией и Тайванем осуществляются на неофициальной основе. Китайская сторона поддерживает политику и действия, предпринимаемые российской стороной во всех вопросах, касающихся единства и территориальной целостности Российской Федерации».

Остальные исправления по большей части носили текстуальный характер. Китайцы стремилась к краткости и ясности, к тому, чтобы была подчёркнута основная идея. Вместе с преамбулой получилось двадцать статей.

21 января 2001 г. китайская сторона предложила второй проект договора. После изучения этого текста российские эксперты констатировали, что выявилось два различных подхода к составлению договора. В российском проекте от 28 декабря предпринималась попытка отразить все основные сферы двусторонних отношений. В результате в документе оказалось 38 статей. Китайские же коллеги исходили из того, что договор должен фиксировать базовые принципы и ключевые политико-стратегические проблемы. Первый китайский проект содержал 16, а последний – 20 статей. Внимательно рассмотрев китайский проект, российская сторона нашла возможность уменьшить число статей в своём варианте до 24. Таким образом, произошло заметное сближение позиций.

В тексте от 21 февраля 2001 г. российская сторона не только укрупнила ряд статей (сохранив их основное содержание), но и более чётко структурировала текст. В статьях 1–4 излагались общие принципы двусторонних отношений и механизм их реализации. Особое значение имели статьи 5 и 6, относительно территориальных и пограничных вопросов. То же касалось и статей 7–9, в которых описывались механизм и взаимные обязательства сторон по обеспечению безопасности. В статьях 10–13 излагался подход к взаимодействию между Россией и Китаем в международной сфере. Статьи 14–20 были посвящены ключевым вопросам двустороннего сотрудничества в различных областях. По причине особого значения, которое Пекин придаёт тайваньской проблеме, соответствующая статья была существенно расширена. Её содержание сформулировано на основе Указа Президента России от 15 сентября 1992 г., посвящённого взаимоотношениям с Тайванем, и раздела IV Пекинской декларации от 18 июля 2000 года. 23 февраля 2001 г. Лю Гучан прибыл в Москву и вновь встретился с Лосюковым. В ходе переговоров китайские коллеги пригласили российскую группу экспертов оперативно прибыть в Пекин для того, чтобы детально обсудить текст договора. Стороны договорились парафировать текст во время визита министра Тан Цзясюаня в Россию в конце апреля. Официально подписать договор планировалось во время визита председателя Цзян Цзэминя в Россию в июле 2001 года. Лосюков заявил, что российская группа экспертов отправится в Пекин в марте 2001 г. для проведения консультаций. Он полагал, что имеются все условия для того, чтобы в апреле завершить переговоры по документу.

На основе проведённого в закрытом порядке сбора мнений от заинтересованных государственных структур, Пекин внёс правки в российский текст от 21 февраля и 18 марта передал российской стороне третий проект договора. Одновременно российская и китайская стороны обменялись списками членов рабочих групп, которым было поручено принимать участие в переговорах (с российской стороны рабочую группу возглавил Гончаров, с китайской – Чжоу Ли). С 20 по 24 марта в Пекине проведено несколько раундов переговоров между руководителями рабочих групп. В результате напряжённых дискуссий удалось согласовать все статьи договора и его структуру. 28 марта 2001 г. в Пекине состоялись очередные консультации между Лю Гучаном и Лосюковым. Они полностью одобрили результаты работы экспертных групп и с удовлетворением отметили, что подготовка текста договора вступила в завершающую стадию. В тот же день Лосюков и Лю Гучан подписали протокол переговоров, к которому был приложен текст договора, предварительно согласованный во время переговоров между руководителями рабочих групп.

Завершающий этап

29 апреля 2001 г. министр иностранных дел КНР Тан Цзясюань принял участие в проводившейся в Москве встрече министров иностранных дел стран «Шанхайской пятёрки» (предшественница Шанхайской организации сотрудничества). Во время двусторонних переговоров с ним российский министр иностранных дел Игорь Иванов заявил: «Подписание российско-китайского Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве было предложено председателем Цзян Цзэминем. В настоящее время работа над текстом договора в основном завершена. Экспертами двух стран была проделана огромная работа. Сегодня мы с вами подпишем протокол по этому вопросу. Я очень этому рад»[3]. После переговоров между министрами протокол был подписан. В тот же день президент Путин принял Тан Цзясюаня. Российский президент заявил: «Я ожидаю встречи с председателем Цзян Цзэминем в Москве в июле текущего года для подписания вместе с ним российско-китайского Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве. Этот договор создаст ещё более прочную юридическую базу для долгосрочного развития российско-китайских отношений»[4].

Вечером 29 апреля, после завершения переговоров между министрами иностранных дел, Гончаров вылетел в Пекин, где занял должность советника-посланника российского посольства. В новом качестве он продолжил контакты с Чжоу Ли по вопросам, связанным с завершением работы над текстом договора. 28 мая российский посол Игорь Рогачёв вручил заместителю министра иностранных дел КНР Чжан Дэгуану памятную записку, которая, как он объяснил, представляла собой итоговую реакцию Москвы на протокол переговоров, подписанный заместителями министров иностранных дел 28 марта 2001 года. В этой записке российская сторона настаивала на том, чтобы в статью о пограничной проблеме всё-таки была включена формулировка о «взаимном отсутствии территориальных претензий». 7 и 8 июня Гончаров сделал дальнейшие пояснения по этому вопросу в беседах сначала с Чжоу Ли, а затем с Лю Гучаном. Гончаров заявил, что, настаивая на включении в текст договора формулировки о «взаимном отсутствии территориальных претензий», Москва хотела бы воплотить в жизнь дух договорённости о том, чтобы «закрыть прошлое и открыть будущее», которая была достигнута во время переговоров между Дэн Сяопином и Михаилом Горбачёвым в Пекине 19 мая 1989 года. Особо подчёркивалось, что включение в текст формулировки о взаимном отсутствии территориальных претензий ни в коем случае не окажет негативного влияния на конструктивное продолжение переговоров по ещё не согласованным участкам российско-китайской границы. 27 июня по инициативе Чжоу Ли состоялась ещё одна его встреча с Гончаровым. Китайский дипломат сообщил, что китайская сторона предлагает применить в тексте Договора ещё более конструктивную формулировку: «Договаривающиеся стороны с удовлетворением указывают, что подавляющее большинство пограничных проблем, оставленных им в наследство историей, решены раз и навсегда…». Гончаров выразил позитивное отношение к этому предложению и заверил, что немедленно доложит о нём в Москву.

В конце концов, принимая во внимание, что прохождение китайско-российской границы на тот момент было не определено только на участке островов Большой Уссурийский и Тарабаров, а также то, что ещё в 60-х гг. XX века китайское правительство публично заявило, что оно не требует возвращения земель, отторгнутых царской Россией благодаря подписанию неравноправных договоров, что китайско-российское соглашение о демаркации границы уже было подписано, демаркационные работы завершены, проблема разрешена раз и навсегда, китайская сторона согласилась на просьбу российской стороны. Предложенная Пекином формулировка звучала следующим образом: «Договаривающиеся стороны, с удовлетворением отмечая отсутствие взаимных территориальных претензий, преисполнены решимости превратить границу между ними в границу вечного мира и дружбы, передаваемой из поколения в поколение, и прилагают для этого активные усилия. Договаривающиеся стороны руководствуются международными принципами территориальной неприкосновенности и нерушимости государственных границ, неукоснительно соблюдают государственную границу между ними».

8 июля 2001 г. в Пекине прошёл заключительный раунд переговоров между Лю Гучаном и Александром Лосюковым. Обе стороны подтвердили, что работа по согласованию текста Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой завершена. После проведения сверки текстов на русском и китайском языках не было выявлено никаких расхождений. Лосюков и Лю Гучан подписали по этому вопросу протокол консультаций и парафировали приложенный к нему итоговый текст.

16 июля 2001 г. председатель Цзян Цзэминь отправился с визитом в Россию, где его горячо приветствовал президент Владимир Путин. После переговоров между ними во Владимирском зале Кремля состоялась торжественная церемония подписания договора. В соответствии с установленной процедурой, после подписания договора главами двух государств он должен был быть утверждён законодательными органами двух стран. 27 октября 2001 г. на 24-м заседании Президиума Всекитайского собрания народных представителей девятого созыва было единогласно принято решение об одобрении договора. 26 декабря 2001 г. договор был рассмотрен на пленарном заседании российской Государственной Думы. В заседании приняло участие 409 депутатов из 450, 407 проголосовало за утверждение Договора при одном голосе «против» и одном воздержавшемся. 16 января 2002 г. договор рассмотрел Совет Федерации. В заседании приняло участие 148 сенаторов, 147 из них проголосовали за одобрение договора. 25 января 2002 г. президент Путин подписал Федеральный закон № 9-Ф3. Так был завершён процесс утверждения договора в Российской Федерации.

После завершения всех этих внутренних процедур главы двух государств подписали ратификационные грамоты. В соответствии с юридическим порядком теперь стороны должны были обменяться этими грамотами и подписать свидетельства, что такой обмен состоялся. Только после этого договор официально вступал в силу. В соответствии со статьёй 24 договора обмен ратификационными грамотами должен был произойти в Пекине. Во второй половине дня 28 февраля 2002 г. Лю Гучан и Александр Лосюков в главном здании МИД КНР провели церемонию обмена ратификационными грамотами, а также подписали вышеупомянутые свидетельства. Именно в этот день договор вступил в силу.

Здесь необходимо особо подчеркнуть, что с самого начала и до конца процесс переговоров по тексту договора проходил под непосредственным контролем руководителей министерств иностранных дел двух стран и при их личном участии. С российской стороны министр иностранных дел Игорь Иванов, посол Илья Рогачёв, заместитель министра Александр Лосюков, с китайской – министр иностранных дел Тан Цзясюань, заместитель министра Чжан Дэгуан, помощник министра Лю Гучан приложили огромные усилия, начиная с этапа разработки договора и определения его статуса и до определения структуры документа, установления его руководящей идеологии и вплоть до внесения исправлений в текст и личного участия в переговорах.

* * *

В XX веке между Советским Союзом и Китаем было подписано два договора межгосударственного уровня. Первым из них стал Договор о дружбе и союзе, подписанный СССР и гоминьдановским правительством Китайской Республики 15 августа 1945 года. Срок действия этого документа был определён в тридцать лет. Однако очень скоро гоминьдановское правительство во главе с Чан Кайши развалилось. 2 октября 1949 г. Советский Союз установил дипломатические отношения с только что образованной Китайской Народной Республикой. Советско-китайский Договор о дружбе и союзе был денонсирован. В декабре 1949-го – феврале 1950 гг. председатель КНР Мао Цзэдун находился с визитом в СССР. Он сумел настоять на том, чтобы Иосиф Сталин согласился на подписание Договора о дружбе, союзе и взаимной помощи с КНР, срок действия которого также должен был составлять тридцать лет. Однако с конца 1950-х гг. советско-китайские отношения ухудшились. 10 августа 1960 г. во время совещания руководства страны на морском курорте Бэйдахэ Мао Цзэдун заявил, что двусторонний Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи от 14 февраля 1950 г. «сдуло ветром» и он уже не играет никакой реальной роли[5]. Получается, что всего через десять лет после вступления в силу этот договор стал существовать лишь номинально, а фактически – погиб.

Можно сказать, что наши страны усвоили и обобщили позитивный и негативный исторический опыт, выстроили равноправные и взаимовыгодные отношения нового типа, основанные на взаимном уважении и доверии. Это в полной мере проявилось в том, что Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве от 16 июля 2001 г. играет полноценную и реальную роль в течение всех двадцати лет зафиксированного в нём срока действия.

Данный материал, приуроченный к годовщине подписания Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, является сокращённой и переработанной версией статьи, полную версию которой авторы публиковали ранее. (О формировании текста российско-китайского Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, переговорах по нему и его подписании // 49-я научная конференция «Общество и государство в Китае». Том XLIX, часть 1. Учёные записки Отдела Китая. Москва: Институт востоковедения РАН, 2019. Сс. 619 — 651).