Россия в глобальной политике

Переход США к политике жёсткого сдерживания Китая в 2018 г. был в известной степени шоком для китайского внешнеполитического сообщества – как для чиновников, так и для экспертов. Китайская внешняя политика и кадры, обеспечивавшие её, формировались на протяжении более чем тридцати лет мирного развития (с момента окончательной нормализации отношений с СССР в 1989 г.) в крайне благоприятных внешних условиях, позволявших целиком сосредоточиться на интересах модернизации и экономического роста.

В этот период выработался своеобразный стиль китайской внешней политики – крайне осторожной, направленной на постепенное укрепление собственных позиций, уклонение от лидерства. В целом КНР проводила пассивную внешнюю политику во всех сферах, не затрагивающих так называемые «коренные интересы» Китая, под которыми понимались независимость, территориальная целостность и политическая система, а также важнейшие интересы экономического развития страны[1].

Столкновение с Соединёнными Штатами рассматривалось как всё более вероятный вариант развития событий с конца 1990-х гг., но начало конфронтации застало китайских политиков врасплох. Китайская стратегия ответных действий появилась в 2018 г. и обрела общие очертания в 2020 г., когда на фоне спровоцированного коронавирусным кризисом нового обострения китайско-американских отношений КНР стала объектом беспрецедентного санкционного давления со стороны США.

Фактически началась полноценная экономическая война, ведущаяся уже не ради изменения каких-либо аспектов поведения Пекина на международной арене, а с целью радикального ослабления Китая, либо даже смены правящего в стране режима.

Американская атака

Инициатива в обострении отношений на протяжении последних двух лет неизменно принадлежала американцам. Политические заявления с китайской стороны, обозначавшие ужесточение политического поведения, следовали за конфронтационными шагами и действиями Вашингтона. Развёрнутое изложение китайского политического курса в ходе конфликта с США дал китайский лидер Си Цзиньпин 3 сентября 2020 г. в выступлении в связи с 75-й годовщиной победы над Японией. Оно может рассматриваться в качестве ответа на серию программных заявлений представителей американского руководства, включая вице-президента Майкла Пенса и госсекретаря Майкла Помпео.

Как представляется, особенно сильное впечатление на Пекин произвела речь Помпео в Никсоновской библиотеке 23 июля 2020 года. В этом выступлении в качестве причины проблем была названа природа китайской политической системы как «марксистско-ленинского режима, возглавляемого КПК». С точки зрения Помпео, это обуславливает стремление КНР к мировой гегемонии и вмешательству во внутренние дела других стран, превращая Китай в угрозу американским «свободам»[2]. Речь, таким образом, идёт о смене правления в Пекине, что исключает компромисс.

Рассекреченный в последние недели администрации Трампа документ Совета национальной безопасности об американской стратегии в Индо-Тихоокеанском регионе[3] свидетельствует о том, что публичные антикитайские заявления американских руководителей отражали реальные стратегические приоритеты. Соединённые Штаты реализовывали комплексную стратегию внешнеполитической и экономической изоляции Китая, подрыва его промышленного потенциала, военного и пропагандистского давления.

Несмотря на скандальный уход администрации Дональда Трампа и тяжёлый политический кризис, поразивший США на фоне президентских выборов 2020 г., политика сдерживания КНР является предметом широкого межпартийного консенсуса. И, скорее всего, сохранится в период президентства Джозефа Байдена[4]. Китай, судя по всему, не ожидал и не ожидает серьёзных позитивных изменений в связи со вступлением в должность нового президента. Тем более что целеустремлённость Байдена по сплачиванию союзников на антикитайской платформе и прочим мерам давления на Пекин превосходит прогнозы.

Китайская реакция

Выступление Си 3 сентября 2020 г. широко комментировалось китайскими СМИ и, по китайской политической традиции, может быть сведено к ёмкой формуле – пять «никогда не соглашайся»[5]:

1. Китайский народ никогда не согласится с попытками каких-либо сил или лиц очернить историю КПК, исказить её суть и её цели.
2. Китайский народ никогда не согласится с попытками каких-либо сил или лиц исказить или изменить путь построения социализма с китайской спецификой, отрицать или опорочить великие достижения китайского народа в строительстве социализма.
3. Китайский народ никогда не согласится с попытками каких-либо сил или лиц расколоть или противопоставить друг другу народ и КПК.
4. Китайский народ никогда не согласится с попытками каких-либо сил или лиц путём запугивания навязать Китаю свою волю, изменить направление его развития и воспрепятствовать усилиям китайского народа по улучшению своей жизни.
5. Китайский народ никогда не согласится с попытками каких-либо сил или лиц подорвать интересы его мирной жизни и развития, нарушить контакты и сотрудничество между китайским народом и народами других стран, нанести ущерб благородному делу мира и развития человечества.

Заявление даёт ответ на новую политическую линию Вашингтона и обозначает главные точки разрыва между двумя странами. КПК воспринимает действия США как системную политику ослабления Китая, подрыва перспектив его развития и власти самой партии и будет вести с этой политикой борьбу. Борьба становится одним из приоритетов политики в различных областях и влечёт за собой её перестройку.

Новый экономический курс обозначен до речи Си Цзиньпина о «пяти несогласиях» в серии выступлений и решений, касающихся проведения так называемой политики «двойной циркуляции». Стратегия «двойной циркуляции» одобрена Политбюро ЦК КПК в мае 2020 г. и включена в проект Плана 14-й пятилетки (2021–2025), поддержанного пятым Пленумом ЦК КПК 19 созыва в октябре 2020 года.

Стратегия «двойной циркуляции» (双循环相) предполагает опору на развитие внутреннего спроса и импортозамещение (внутренняя циркуляция) при вспомогательной, хотя и важной роли внешней циркуляции – участия в международной системе хозяйственных связей. Предполагается, что обе циркуляции дополняют друг друга[6]. Реализуемый курс должен обеспечить устойчивость и социально-политическую стабильность в новых условиях. Сохранение качества и темпов экономического роста планируется достигать и за счёт проведения активной промышленной и инновационной политики. Кстати, амбициозные действия КНР в этой сфере и послужили одним из главных катализаторов китайско-американской конфронтации.

Внутри страны экономический курс, насколько можно судить, будет направлен на улучшение инвестиционного климата за счёт проведения реформ, стимулирования внутреннего потребления, в том числе путём развития системы социального обеспечения, на активную политику импортозамещения и снижения уязвимости страны перед мерами экономического воздействия со стороны США. Обеспечение качества экономического роста, снижение неравенства и борьба с бедностью, урбанизация и модернизация экономики декларируются в числе важнейших приоритетов, отодвигающих на второй план собственно темпы роста ВВП.

Роль внешней циркуляции является вспомогательной, но всё же важной. Высокая зависимость ряда отраслей индустрии от внешних рынков и зависимость всей китайской экономики от иностранного сырья и технологий (включая 70-процентную зависимость от импорта нефти[7]) делают любые попытки построения «крепости» бесперспективными. Успех Китая зависит от сложной и многоуровневой экономической дипломатии, инструментарий которой значительно варьируется в отношении различных групп стран.

Размывать западное единство

Главная цель политики на американском направлении – замедление темпов эскалации противостояния в экономической и военной сфере за счёт опоры на различные группы интересов внутри США, прежде всего в секторах экономики, зависимых от партнёрства с КНР. При предыдущей администрации такая политика была не особенно успешна из-за изначально конфронтационных отношений Трампа со значительной частью американского бизнеса. При Байдене, как надеялись в Пекине, ситуация могла бы измениться, что позволит влиять на отдельные шаги администрации в области американо-китайских экономических связей. Впрочем, первые месяцы не подтвердили этих ожиданий.

Курс в отношении прочих индустриально развитых западных стран направлен на то, чтобы не позволить Вашингтону сформировать единый фронт для технологической и экономической изоляции КНР. Китай в нынешних условиях стремится к снижению политических разногласий с Японией и Евросоюзом, создавая дополнительные стимулы для проведения ими независимой от США линии в вопросах экономических связей с КНР.

Важным символическим успехом в данном контексте является заключение Всеобъемлющего соглашения об инвестиционном сотрудничестве между КНР и Евросоюзом, одобренное лидерами Китая и Европы во время видеоконференции 30 декабря 2020 г. (формальное подписание соглашения ожидается позже)[8]. Договорённость была достигнута, невзирая на давление на европейцев со стороны и администрации Трампа, и команды избранного президента Байдена, – она очертила пределы американского влияния. ЕС, Япония и Южная Корея, уступая в отдельных случаях американскому нажиму, сохраняют способность проводить независимую политику в развитии экономических связей с КНР. Экономическое ослабление крупных экономик относительно Китая по итогам коронавирусного кризиса лишь закрепляет возможности Пекина влиять на своих крупнейших экономических партнёров. Правда, Джо Байден предпринял в июне 2021 г. немалые и в целом довольно эффективные усилия по привлечению союзников по «Большой семёрке», НАТО и ЕС к антикитайскому курсу.

Политика КНР в Азии характеризуется сочетанием активных усилий по интеграции со странами региона со всё более широким применением мер экономического давления на те из них, кто проводит враждебную по отношению к Пекину политику. С этой точки зрения показательно, с одной стороны, подписание в ноябре 2020 г. соглашения о Всеобъемлющем региональном экономическом партнёрстве и заявленный КНР интерес ко Всеобъемлющему и прогрессивному соглашению для Транстихоокеанского партнёрства. С другой стороны, не менее демонстративна кампания экономического давления на Австралию, предусматривающая ряд болезненных ограничительных мер в сфере торговли и инвестиций в сочетании с многочисленными политическими требованиями.

Как представляется, подобное сочетание позитивных и негативных экономических стимулов и далее будет играть важную роль в китайской внешней политике. В 2020 г. Китай создал собственный инструмент проведения формализованной санкционной политики – список ненадёжных организаций, формируемый специальным подразделением Минкоммерции Китая и включающий в себя структуры, нарушившие обязательства перед китайскими контрагентами во исполнение иностранных экономических санкций, либо действовавших против интересов Пекина иным способом.

Китай предпринимает активные усилия по интенсификации экономического и технологического сотрудничества со странами БРИКС, в том числе с Россией. 2019–2020 гг. стали временем значительной активизации в России, прежде всего, подсанкционных китайских компаний, таких как Huawei, резко нарастивших численность своих российских исследовательских подразделений, расширивших сеть партнёрств и вошедших в капитал российских высокотехнологичных компаний.

Китай, очевидно, будет стремиться максимально задействовать потенциал промышленного и научно-технического сотрудничества с незападными странами для снижения эффективности американской экономической войны.

Сохраняется линия на наращивание китайского глобального присутствия, в том числе и в рамках инициативы «Пояс и путь». Вместе с тем практические проекты, намеченные ранее, должны подвергнуться крайне серьёзной корректировке, когда появится возможность в полной мере оценить последствия коронавирусной катастрофы для мировой и региональных экономик.

Успехи Пекина в преодолении пандемии совпали с началом тяжелейшего экономического и политического кризиса в США. В течение 2020 г., начиная с весны, мы могли наблюдать радикализацию китайской внешнеполитической риторики (так называемая дипломатия «воина-волка») с навязчивой демонстрацией собственных успехов и преимуществ китайской политической системы во главе с КПК над любыми зарубежными аналогами. Изменение стиля китайской дипломатии, очевидно, отвечало внутреннему запросу и имело негативные для Китая последствия. Среди них были демарши министерств иностранных дел целого ряда стран, недовольных заявлениями и действиями китайских представителей на своей территории. Но самым тяжёлым последствием нового китайского стиля поведения на международной арене можно считать кровавые индийско-китайские пограничные столкновения в долине Галван в июне 2020 года. Результатом стал очевидный дрейф Индии в сторону партнёрства с Вашингтоном и подрыв китайско-индийского экономического сотрудничества.

К концу 2020 г. произошло некоторое снижение градуса китайской риторики и нормализация китайского поведения. Тем не менее разрушительные для престижа Соединённых Штатов события конца 2020 – начала 2021 г., дискредитация американской избирательной системы, штурм Капитолия и углубившийся раскол американского общества, видимо, будут способствовать закреплению тенденции к более наступательному поведению КНР на международной арене. С этой тенденцией связаны основные риски для китайской политики в предстоящие годы.

Вероятно, что в ближайшем будущем китайская политика на американском направлении будет скорректирована в зависимости от нескольких факторов. Среди них – параметры выхода Соединённых Штатов из экономического кризиса, вызванного пандемией коронавируса, глубина сохраняющегося политического раскола американского общества, способность администрации Байдена проводить целенаправленную внутреннюю и внешнюю политику и вернуть влияние на европейских и азиатских союзников. В зависимости от успехов США в данных областях китайская стратегия нового противостояния сверхдержав может обрести окончательные очертания к концу текущего года.

Данный материал представляет собой доработанный фрагмент доклада «Американо-китайские отношения: к новой холодной войне?», выпущенного Международным дискуссионным клубом «Валдай» в июне 2021 года. Полный текст можно прочитать на сайте Валдайского клуба https://ru.valdaiclub.com/a/reports/amerika-kitai-novaya-kholodnaya/.